— Ну надо же, — сказал Лешка, вспомнив боевики про шпионов. — Никогда бы не подумал, что мой папа разведчик. Он совсем не похож на разведчика. Да и вы тоже не похожи.
Мистер Ю рассмеялся.
— Что ж это за разведчики, которые похожи на разведчиков. Нет, Алексей, разведчик должен быть неприметным. Ничем не отличаться от обычных людей.
— А я смогу стать разведчиком? — с замиранием спросил Толстиков.
— Сможешь, Леша, сможешь. Лешка засыпал мистера Ю вопросами:
— А вот те шпионы, что в засаде сидели, они на чью разведку работают?
— Терпение, Алексей. После завершения операции все узнаешь.
— А когда я приму участие в операции?
— Через шесть дней.
— А что я должен делать?
— Отец тебе все объяснит.
— Я увижу папку?!
— Ну конечно.
«Через шесть дней», — мысленно повторил Толстиков. И тут его посетила гениальная идея.
— Мистер Ю, — попросил Лешка, — а вы меня за это время не научите приемчикам?
— Каким приемчикам?
— А помните, вы банду Кокосовой Рожи раскидали? Вот бы и мне так.
— Хорошо, научу, — согласился мистер Ю. — Но прежде чем учиться приемам восточной борьбы, тебе следует избавиться от лишнего веса.
— Э-э, — кисло протянул Толстиков, — за шесть дней мне от него ни за что не избавиться.
— Ну почему же? Это можно сделать за три дня. По древнекорейской методике.
— Так давайте! — загорелся Лешка.
— Но учти, с тебя семь потов сойдет. Толстиков отважно тряхнул бритой головой.
— Я согласен!
— Тогда завтра и начнем.
И они начали…
Мистер Ю не бросал слов на ветер. С Лешки не то что семь, с него двадцать семь потов сошло… После первого дня тренировок у Толстикова было такое ощущение, будто его провернули через мясорубку. После второго дня — будто пропустили через овощерезку. А после третьего — будто перемололи в кофемолке.
Но все это оказались цветочки по сравнению с тем, что началось на четвертый день. Мистер Ю стал учить Лешку приемам восточной борьбы… Толстиков летал из угла в угол со скоростью ракеты, падал на пол несчетное количество раз, ребром ладони крошил кирпичи и ломал доски, прыгал, бегал, плавал… Короче, чего он только не делал.
И вот наступил пятый день.
— Финиш! — сказал мистер Ю. — Полюбуйся, каким ты стал.
Четыре дня Лешке было запрещено смотреться в зеркало.
— Неужели это я?! — ахнул мальчишка, глядя на свое отражение.
— Ну а кто ж еще, — с улыбкой ответил мистер Ю и добавил: — А теперь ты должен сдать экзамен.
— Что за экзамен? — удивился Толстиков.
— Сейчас увидишь.
Мистер Ю привел Лешку в какой-то бар. Вернее, в какую-то забегаловку.
И Толстиков увидел… Кокосовую Рожу. А рядом с ним — всю его банду.
— Давай, Алексей, — хлопнул Лешку по плечу мистер Ю. — Покажи им, где раки зимуют.
Толстиков не спеша направился к бандитам.
— Здорово, приятель, — сказал он вожаку. — Пошли выйдем. Разговор имеется.
— Чего-о? — криво усмехнулся Кокосовая Рожа. — Ты, видно, парень, не знаешь, кто я такой? Объясните-ка ему, мальчики, — кивнул он свой банде.
Лешку плотным кольцом окружили бандиты. С кастетами, нунчаками и гирьками на цепочках. Но после суровой школы мистера Ю для Толстикова все это была фигня на палочке.
Удар ногой, рукой, снова ногой… И вот уже вся банда отдыхает на полу. Вместе с Кокосовой Рожей, которому Лешка как раз по роже-то и вмазал.
— Экзамен сдан на «отлично», — сказал мистер Ю, подходя к Лешке. — Поздравляю.
Глава XXII РЕБЕР ПРОТИВ РЕБЕРА
На шестой день, ближе к полуночи, мистер Ю и Лешка отправились к морю. Здесь их ждал скоростной катер.
— Аль мали баль, Ахмет, — сказал мистер Ю человеку, который был на катере.
Человек молча кивнул.
Катер понесся в открытое море.
— Мистер Ю, — спросил Толстиков, — а куда мы плывем?
— Не задавай лишних вопросов, Алексей, — сухо ответил мистер Ю.
Через час катер причалил к какому-то островку. Мистер Ю и Лешка сошли на берег.
— Иди за мной, — опять сухо сказал мистер Ю.
Они вошли в одноэтажное здание и, пройдя длинным пустым коридором, начали спускаться по винтовой лестнице. Спускались они минут десять. А когда спустились, то оказались перед массивной дверью со штурвалом. Мистер Ю повернул штурвал и потянул дверь на себя. Она медленно отошла. За дверью оказалась точно такая же вторая дверь со штурвалом. Мистер Ю открыл и ее.
— Заходи, Алексей.
Толстиков вошел в полутемное помещение со сводчатым потолком. Воздух в комнате был спертый. В глаза Лешке сразу бросилось большое окно, за которым… плавали рыбы. Окно выходило прямо в море.
Позади послышался звук закрываемой двери. Толстиков быстро обернулся. Дверь уже закрылась.
— Мистер Ю! — закричал Лешка и попытался открыть дверь.
— Бесполезно, парень, — раздалась русская речь. — Эти двери танком не прошибешь.
Только теперь Толстиков заметил, что в дальнем темном углу, на полу, сидит какой-то человек. Лешка пригляделся к незнакомцу.
— Папа? — неуверенно сказал он.
— Леша?
Они бросились друг к другу. Виталий Евгеньевич с удивлением разглядывал сына.
— Тебя не узнать.
— Папа, — торопливо заговорил Лешка. — Я ничего не понимаю. Почему мистер Ю нас запер?
— Так надо, сынок, — произнес Толстиков-старший и повторил с нажимом: — Так надо.
И тут зазвучал голос из динамиков, установленных под потолком:
— КАК ВИДИШЬ, РЕБЕР, ТВОЙ СЫН У НАС В РУКАХ. ТЕПЕРЬ ВАС ОБОИХ ЖДУТ МУЧИТЕЛЬНЫЕ ПЫТКИ. НАШИ ПЫТОЧНЫЕ ОРУДИЯ ИЗГОТОВЛЕНЫ ПО ТЕХНОЛОГИЯМ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ. ЭТИ ОРУДИЯ ПОЗВОЛЯЮТ ПЫТАТЬ ДО БЕСКОНЕЧНОСТИ. ГОТОВЬТЕСЬ.
Голос умолк.
— Папа, что это значит?.. — растерянно спросил Лешка. — Кто нас собирается пытать?..
— Не обращай внимания, сынок, — ответил Виталий Евгеньевич. — Все обойдется.
Как же не обращать внимания, если их пытать собираются?.. Лешка не на шутку встревожился.
— Может, нам через окно уплыть? — предложил он отцу. И даже стукнул кулаком по стеклу, проверяя, насколько оно крепкое.
— Успокойся, Леша. Стекло бронированное.
Но Лешка не успокаивался. Все события последних дней научили его не ждать у моря погоды, а действовать.
Он подпрыгнул и двумя ногами ударил по стеклу. Бесполезно. Стекло даже не дрогнуло.
— Вот чертова чертовщина! — воскликнул Лешка, собираясь повторить удар.
На плечо Толстикова-младшего легла тяжелая рука Толстикова-старшего.
— Не суетись, сын, — в голосе отца зазвучали стальные нотки, как тогда, на балконе. — Ситуация под контролем.
— Но надо же что-то делать, папа!
— Мы и делаем.
— Что?
— Ждем.
— Чего ждем?
— Не «чего», а «кого».
— Ну кого.
— Скоро увидишь.
Лешка вздохнул и хотел уже отойти от окна, но вдруг увидел, что с той стороны стекла на него смотрит аквалангист.
— Папа! — Лешка указал пальцем на аквалангиста. — Гляди!
— Я же тебе говорил: «Скоро увидишь». А теперь слушай меня внимательно, сынок. Сейчас он разобьет окно, и сюда хлынет вода. Стены и дверь водонепроницаемые, поэтому вода заполнит всю комнату. Но дойти до потолка ей помешает воздушная подушка. И мы… — Виталий Евгеньевич не успел договорить.
Бух! — послышался глухой звук. Это аквалангист выстрелил в окно из подводного гранатомета.
Стекло разлетелось вдребезги.
В комнату с ревом хлынула вода. И начала быстро ее заливать. Минута — и вода заполнила комнату до потолка. Под потолком, в узком пространстве воздушной подушки, торчали две головы. Толстикова-старшего и Толстикова-младшего. Вскоре рядом с ними появилась третья голова. Аквалангиста.
Ни слова не говоря, аквалангист протянул им маски, ласты и баллоны. Толстиковы все это нацепили, нырнули и поплыли следом за аквалангистом, тоже став аквалангистами.