У кают надолго не задержался, пробыл несколько секунд у каждой двери и отправился дальше. Пролетел мимо каюты техников, не задерживаясь, и порхнул дальше. Выбрался в центральный коридор, самый длинный на станции, и теперь летел как бы на финишной прямой. Впереди виднелась дверь в радиостанцию.
Товарищи переглянулись.
— Я чего-то не понимаю?, — спросил Сергей.
— А теперь поздно чего-то понимать, — ответил капитан. — Смотри, эта штука летит прямо на дверь… Беглец здесь…
За их спинами раздался хрипловатый голос Игоря. И как это лейтенант не угадал в нём какие-то чужие нотки, которых раньше не слышал:
— Это ты верно сказал!
Затем затылок взорвался болью, и на паранорма навалилась вязкая тьма.
Глава 18.
Чернов открыл глаза. Голова жутко болела. Казалось, что череп расколот на две части. Руки не повинуются. Не сразу скумекал, где находится, но вскоре вспомнил всё. И всё понял. Он лежал на полу радиостанции, уткнувшись носом в пол с завязанными за спиной руками. Игорь дал ему по затылку прикладом его же пулемёта.
— Что за чёрт! Ты что делаешь, Игорь… с ума, что ли, сошёл? Развяжи мне руки!
— Помолчи, — услышал капитан голос оператора радиостанции. — Не мешай мне работать!
Игорь склонился на ним так низко, что Женя почувствовал запах немытого тела. Он перевернулся и увидел Прошина. Тот сидел на стуле, его руки тоже связаны за спиной. Без сознания, голова безвольно висела, рыжие волосы всклокочены.
— Сейчас на шум сбегутся люди. Тебе не уйти!
Игорь плотоядно улыбнулся, и от этого оскала Жене стало не по себе.
— Здесь звуконепроницаемые перегородки. А на камеру я поставил зацикленную запись. В записи вы сейчас тихо-мирно сидите за монитором.
Игорь приблизился к эмпату и вколол ему что-то из аптечки. Веки Прошина дрогнули, ресницы затрепетали.
Не оставлял попыток развязаться. Старался растянуть путы, чтобы ослабить узлы.
— Чего тебе от нас надо?, — кричал Женя, надеясь, что кто-то всё же услышит.
— От тебя мне нужно только одно. Чтобы ты заткнулся, — ответил Игорь, колдуя над Прошиным. — А от эмпата мне нужна информация… Раз уж он сам ко мне пришёл, то пусть поделится. А ты, капитан, молчи. Спрошу, если понадобишься.
— Хочешь заткнуть меня?, — заорал Чернов. — Убей.
— Зачем портить такое хорошее тело? Оно мне ещё может пригодиться.
Игорь ударил его каблуком в лоб. Женя отключился, а когда снова пришёл в себя, то услышал, как Игорь разговаривает с Сергеем.
— Эмпат, ты меня слышишь? Открой глаза, — мужчина говорил медленно, каким-то совсем охрипшим голосом. — Мне нужна информация…
— Ты, значит, и есть Беглец?, — спросил Сергей, придя в себя. — Чего ты от меня хочешь?
— Мне нужна информация, — прохрипел Беглец. — Ты ведь общался со Странником… Вы ведь так его называете?
— Я.. я ничего не знаю…, — голос у Прошина ослаб, и говорил он с трудом.
Игорь-Беглец коротко и зло хохотнул.
— Нет, ты знаешь гораздо больше, чем тебе кажется. Сейчас ты откроешь мне свой разум, и я просмотрю всё, что мне нужно.
Голос Сергея немного окреп:
— Нет! Я… блокируюсь, я не позволю, чтобы ты шарился в моей голове.
Беглец сел рядом с паранормом и закрыл глаза:
— Меня не остановит твоя блокировка. Давай открывайся. Если я сделаю это сам, то будет очень больно. Или даже ты умрёшь. Но сначала выдашь мне все свои мысли.
Эмпат пытался сопротивляться, но потом сник и проговорил заторможенным голосом, словно сомнамбула:
— Да… Я всё сделаю…
В голосе Беглеца сквозила мрачноватая ирония:
— Молодец… Хороший мальчик. Так… что там у тебя… Хм… это мне не нужно… Это тоже… Так… А где информации по архиву?
— Я не знаю… Я не владею такой информацией…, — медленно проговорил Сергей.
Беглец стал злиться.
— Не пытайся меня обмануть, — резко выкрикнул он и удивлённо добавил: — Хм… Ты блокируешься лучше, чем я думал.
— Нет… я не знаю… Странник мне ничего не сказал… Только попросил, чтобы мы не мешались ему.
— Хм… и ты меня не обманываешь?, — Беглец поднялся, продефилировал по помещению и вернулся на место. — А казалось, что я уже нашёл ответ на вопрос. Я-то думал, что он уже обнаружил архив и перепрятал его… потому я и не отыскал его… А выходит, что нет?
Чернов вдруг ощутил, что узелки на запястьях ослабли, и возобновил попытки освободиться. В голове его созрел план — если успеет освободить руки и дотянуться до кобуры, то есть возможность спастись самому и спасти товарища. И убить Беглеца.
Игорь переставил стул и подсел к Прошину ещё ближе.
— Эмпат, всё-таки я тебе не верю… Сейчас покопаюсь в твоей голове основательно, но будет больно, учти!
Руки Чернова освободились, теперь осталось осторожно вынуть пистолет из кобуры. То, что Игорь был так занят Прошиным, сыграло на руку, тот не обращал внимания на лежащего у стены капитана.
— Я знаю только то… что Странник всегда рядом…, — Сергей растягивал слова, будто пьяный. — Только и ждёт, чтобы ты нашёл архив… Хочет тебя взять вместе с архивом.
— И он точно не знает, где архив?, — прохрипел Игорь в лицо паранорму.
— Я… я… я не… не знаю… Я не обманываю… Я не владею этой информацией… Странник со мной почти не делился…
Игорь стукнул кулаком по столу.
— Это похоже на него… вы ему не верьте, вы мне верьте… Ему нужен только архив, и вас не пожалеет ради достижения своей цели… И меня не пожалеет. И даже себя. Всё ради своего хозяина…
Рука привычно легла на рукоять. Палец нащупал предохранитель и беззвучно перевёл его в боевое положение. Осталось всего ничего. Женя выдернул «штуку» из кобуры и из положения лёжа выстрелил несколько раз в голову Игоря. А когда тот с глухим стуком упал, то засадил в бездыханное тело остаток обоймы.
С трудом поднялся, доковылял до стола и вызвал по коммуникатору Глыбу. Игорь лежал под его ногами практически без головы, кусочки черепа раскидало по всей радиостанции, мозги заляпали стены и униформу эмпата. Крови нет. Ни капли крови, только обескровленные клочки мозга.
Чернов увидел своё отражение в зеркале — всклокоченный, голова в крови, светлые волосы слипшиеся, с пистолетом в руках. Убрал оружие в кобуру и занялся эмпатом.
Сергей сидел со связанными руками, смотрел в никуда широко распахнутыми глазами, изо полуоткрытого рта стекала слюна, а он всё шептал:
— Я не знаю… Я не владею этой информацией.
Вскоре эмпат замолк и отключился совсем, опустив голову на грудь, но глаз не закрывал.