– Нет, не кажется, – отрезала Рамона, бывшая в эту минуту горазде больше Рамоной Санчес, нежели графиней Лэддери – Везенхалле – большой замок, и тут наверняка найдется укромная комнатка .. А если и нет – что с того? Мы можем на денек смыться в гостиницу…
– Только этого не хватало! – Уинвуд повысил голос. – Рамона, мы должны раз и навсегда выяснить отношения. Все кончено, понятно? Давай не разыгрывать трагедий, сохраним хотя бы приятные воспоминания…
– Воспоминания?! – Рамона подбежала к Уинвуду и вцепилась в рукав его пиджака. – Ну, нет, Эммет. Так запросто ты от меня не сбежишь.
Уинвуд усмехнулся, попытался стряхнуть ее руку, но захват был крепким.
– А что ты сделаешь? Начнешь преследовать меня у всех на глазах? Сомневаюсь, что это понравится графу Лэддери.
Зрачки Рамоны расширились, в их завораживающей глубине заметались крохотные молнии.
– Ты не знаешь меня, Эммет… Я опасная женщина. Я уничтожу тебя. Думаешь, у меня не хватит сил или средств? Думаешь, мне неизвестно ничего о тебе, твоем окружении, твоих делах?
Лицо Уинвуда окаменело, он резко вырвал рукав из пальцев Рамоны. Она внезапно осознала, что в ярости наговорила слишком много, в ее взгляде, естественно, читался страх.
Однако Уинвуд не стал кричать или угрожать. Ледяным тоном он обронил одно только слово:
– Попробуй.
И направился к двери.
– Эммет! – Рамона бросилась за ним, схватила за плечи, развернула к себе. – Не покидай меня, Эммет… Я так люблю тебя…
Отчаянным поцелуем она впилась в губы Уинвуда. Он принялся отталкивать ее обеими руками – это выглядело похожим на объятия.
– Я не помешала? – раздался спокойный голос в дверях. Рамона и Уинвуд отступили друг от друга, одновременно обернулись. Коретта Уинвуд с бокалом шампанского в одной руке и сигаретой в другой смотрела на них снисходительнопечально.
– Черт! – вырвалось у Уинвуда. – Я же говорил…
– И в этом твоя беда, любимый, – Коретта прошла в комнату и поставила бокал на крышку рояля. – Ты всегда так пространно говоришь, что на подкрепление слов делом не остается времени… По крайней мере в том, что касается меня.
Рамона с ненавистью взглянула на Коретту и выбежала из комнаты.
15
Большие напольные часы в спальне Корина мелодично прозвонили четверть второго ночи. Окурок сигареты из подходившей к концу пачки полетел в пепельницу. Корин переменил позу в кресле, чтобы дать отдых затекшим ногам, потом открыл дверцу часов, отключил музыкальный механизм, донельзя его раздражавший.
Первый день пребывания в Везенхалле не дал Корину ровным счетом ничего.
Он познакомился со всеми гостями замка, но и только. Каковы их взаимоотношения, чего каждый из них добивается? Да полно, Корин не мог даже ответить себе на вопрос, кто и с кем был знаком раньше, а кто видит друг друга в первый раз. Полковник Коллинз был прав. Леди и джентльмены из высшего общества собрались отметить Рождество.
Точка. Чтобы разобраться в тайных хитросплетениях, объединяющих и разъединяющих нынешних обитателей Везенхалле, нужны годы, а не три-четыре дня.
Корин поднялся, приоткрыл дверь в коридор, освещенный только двумя лампами с желтыми абажурами в ближнем и дальнем концах. Все двери в другие комнаты были плотно затворены. Корин дошел до лестницы, спустился на первый этаж. Из музыкального салона доносились звуки рояля, кто-то играл начало Двадцать третьего фортепианного концерта Моцарта – не очень умело и както нервно, наполняя светлую гармонию несвойственными ей истерическими интонациями. Корин миновал картинную галерею. Из-под двери библиотеки виднелась полоска яркого света. Корин подошел вплотную и услышал сердитый голос Эммета Уинвуда.
– Нет, нет, я не могу этого сделать!
Как вы не понимаете, я же только что объяснил подробно…
– К дьяволу ваши подробности, – грубо отозвался другой голос, по которому Корин опознал Берковского. – На меня вам наплевать, и я бы удивился, если бы было иначе… Но ваш доклад погубит не только меня, он погубит наше сотрудничество, поставит организацию под серьезнейший удар… Слушайте, что я предлагаю…
Берковский заговорил тише, и Корин больше не мог разобрать ни слова, как ни напрягал слух. Он бесшумно отошел от двери и едва не вскрикнул, наткнувшись в темноте на плотную фигуру.
– Торникрофт? – вопросительно-утвердительно произнесла фигура. – Что вы здесь делаете?
– А, это вы, Уэстбери, – облегченно откликнулся Корин, уводя того словно невзначай прочь от библиотеки. – Мне не спится.