– Мне здесь не по себе, Брайан, – пожаловалась она, вновь завладевая бутылкой. – Эта вечная темнота, эти мрачные коридоры, словно в романе Анны Радклифф! Как могут нормальные люди жить в таком доме? Этот замок создан для зла, Брайан, он создан для смерти.
Вот увидите, здесь произойдет преступление…
Не слишком ли много разговоров о преступлениях для одного дня, мелькнуло у Корина. Он вежливо улыбнулся Рамоне и осведомился так, будто спрашивал о предполагаемом исходе выборов в далекой и малоинтересной стране.
– И кто же его совершит?
Рамона с усилием поднялась, шагнула навстречу Корину и неожиданно закинула ему за шею красивую обнаженную руку.
Совсем близко он увидел ее глаза. Они были… Как два черных бриллианта в зеркале вращающейся тьмы. Корин понимал, что это абсурд, черных бриллиантов не бывает, но никакого другого сравнения не приходило ему в голову в ту минуту.
Когда Рамона заговорила, Корин ощутил ее жаркое дыхание на губах. Отвечая на вопрос, она произнесла только три слова:
– Может быть, я…
И тут же она отпустила Корина, точно мгновенно ее порыв сменился ледяным равнодушием. Алмазное сияние прекрасных глаз женщины померкло, она повернулась и побрела в глубь оранжереи, цепляясь за шершавые стволы длинными пальцами. Корин двинулся было за ней, но остановился в нерешительности. Вряд ли имело смысл продолжать нелепый, замешанный на виски и мистике диалог.
Однако Рамона сама окликнула его, оглянувшись от поворота на поперечную аллею.
– Как вы думаете, Брайан… Она не расскажет об этом ему?
«Исчерпывающе сформулировано», – подумал Корин.
– О чем вы говорите, графиня? – пробормотал он скорее для себя, не надеясь получить уточнения, но Рамона вопреки ожиданию вернулась к Корину и растолковала, видимо, сердясь на него за непонятливость.
– Ну как же… Коретта! Не расскажет ли Коретта обо всем Огдену? Я боюсь его!
Или. . Уже поздно рассказывать?
– О чем? – мягко спросил Корин.
– О чем? – Рамона прикусила язык, лукаво посмотрела на Корина и засмеялась. – Да какая вам разница, Брайан!
– Вы должны сказать мне… Рамона.
– Вам?! – ее удивлению не было границ, как если бы слуга вдруг начал выведывать у нее секреты интимной жизни. – Да почему же именно вам, мистер Торникрофт?
– Потому что вы попали в беду, и я – тот человек, который может помочь.
Теперь Рамона уже не смеялась – она хохотала как сумасшедшая. Это напоминало настоящий истерический припадок.
Корин встряхнул ее за плечи, женщина оборвала смех и взглянула в глаза Корина не то с жалостью, не то с ненавистью.
– Нет, Брайан. Здесь, в этом замке, никто никому не помогает. Вы знаете, что крикнул капитан «Титаника», когда корабль пошел ко дну? «Каждый сам за себя!»
– По-моему, – заметил Корин, – он крикнул: «Оставайтесь британцами».
Плечи Рамоны поникли, она смотрела в пол.
– Оставьте меня, Торникрофт.
Корин отступил, молча подождал с полминуты, потом холодно поклонился и вышел из оранжереи.
По пути он задержался у небольшой комнаты отдыха. Воспоминания об удобных кожаных диванах и ящичках с гаванскими сигарами привели его к мысли о кратковременном уединении, в котором он очень нуждался. Легкая дверь комнаты отдыха, инкрустированная резной слоновой костью, открывалась бесшумно, и едва Корин оказался на пороге, как сразу понял, что здесь у него будет компания.
Спиной к нему у дальнего курительного столика в кресле сидел мужчина, и не надо было сверхъественной наблюдательности, чтобы узнать мощный затылок лорда Фитуроя. Женщина в сером платье, склонявшаяся к лорду (без сомнения, леди Антония Фитурой), что-то взволнованно говорила. По инерции Корин шагнул вперед, невольно прислушался (по крайней мере, ему хотелось убедить себя, что невольно). До него донеслись торопливые обрывки фраз:
– Уже не сможешь… Мы должны…
(Неразборчиво.) Это наш единственный выход…
В этот момент она увидела Корина, вздрогнула и осеклась. Лорд Фитурой грузно развернулся в кресле, на его лице отразилась явная досада, едва ли не испуг – впрочем, для испуга он был слишком безупречно воспитан. В ту же секунду лорд Фитурой овладел собой, изобразил приветливую улыбку.
– Идите сюда, Торникрофт… Хотите сигару? Мы с Антонией беседовали о Наполеоне. Если эта тема интересна для вас, присоединяйтесь.
Яростный взгляд, который Антония Фитурой метнула на Корина, дал ему понять, что она расценивает приглашение мужа едва ли не как личное оскорбление.