– Голос вы не узнали? – спросил Уэстбери.
– Нет.
– И о чем они говорили, вы тоже не слышали?
– Нет. Они говорили негромко.
– Не ссорились?
– Как будто нет, во всяком случае, на повышенных тонах не разговаривали.
– Там был только один человек?
– Кроме голоса Эммета, я слышала голос только одного человека. Если и был еще кто-то, он молчал. Они беседовали с полчаса, потом звук закрывающейся двери, и все. После этого я легла в постель.
– И вы не зашли к мужу пожелать доброй ночи? – поинтересовался Корин.
Коретта изогнулась в кресле, подобно кобре, готовящейся к броску.
– Доброй ночи?! О чем вы, мистер Торникрофт?! О мертвых нельзя говорить плохо, но я ненавидела его! Я застукала его здесь, в этом самом чертовом салоне, когда он целовался с проклятой шлюхой Рамоной Лэдцери!
Уэстбери счел за лучшее погасить вспышку гнева Коретты.
– Миссис Уинвуд, давайте вернемся к телефонному звонку.
– Ах да, звонок… Я встала и отворила дверь. В коридоре была экономка, она сказала, что меня срочно просят к телефону. Я чрезвычайно удивилась, да что там – я была изумлена! Ни один человек на свете, кроме Эммета, не знал, что я поеду в Везенхалле. Уже когда я спускалась за экономкой к телефону, я подумала, что произошла ошибка, слуги просто ослышались: по телефону сказали «мистер Уинвуд», а не «миссис Уинвуд». Тем не менее я взяла трубку…
– И что вы услышали? – подался вперед Уэстбери.
– Сначала ничего… Треск, шумы, какие-то гудки на линии, как если бы звонили очень издалека… Я несколько раз повторила: «Алло! Коретта Уинвуд слушает, говорите!» И тогда ответил очень странный голос, словно бы детский… Он был… печальным, исполненным тоски.
«Миссис Уинвуд, миссис Уинвуд…» – и так раз за разом, как некий… Потусторонний зов. Потом пауза и опять: «Миссис Уинвуд, миссис Уинвуд…» Я пыталась разговаривать с этим голосом, спрашивала, что ему нужно, – бесполезно.
Только это тоскливое поскуливание, как собака на луну: «Миссис Уинвуд, миссис Уинвуд…» Я решила, что это чья-то идиотская шутка, разозлилась и швырнула трубку.
– Понятно, что вы не узнали этого голоса, – сказал Корин, – но у вас есть хоть какие-то догадки?
– Ни малейших…
– И тогда вы вернулись наверх…
– Да. Вернулась и увидела, что дверь в комнату мужа приоткрыта и там горит свет. Я забеспокоилась… Понимаете, этот загадочный звонок выбил меня из колеи.
Я вошла… Эммет лежал под одеялом лицом вверх. Он казался спящим, но у меня сразу сердце заколотилось… Я никогда не видела у него такого лица… Я подошла… Остальное вы знаете.
Коретта перевела дыхание, глубоко затянулась сигаретным дымом.
– У вас есть еще вопросы, господа? – осведомилась она. – Я устала…
– Пожалуй, только один, – произнес Уэстбери. – У вашего мужа было больное сердце?
– При таком образе жизни у кого угодно будет больное сердце.
– Но он не принимал тоноксил?
– Нет. Он вообще избегал сильных средств.
– Благодарю вас, миссис Уинвуд…
Мы не задерживаем вас больше.
Коретта поднялась, загасила окурок.
У дверей она обернулась, поколебалась, будто хотела что-то добавить, потом решительно толкнула дверь и вышла.
– Ваше мнение, Джон? – спросил Корин.
– Это могла сделать она. Вполне могла. Ревность и вызванная ею ненависть – частый мотив убийств.
– Да, но не таких убийств, Джон! Импульсивных, аффектированных, а здесь – изощренный план.
– Женщин трудно понять… иная может годами таить и вынашивать планы мести… Но оставим общую психологию.
Меня смущает несоответствие между заявлениями Коретты о ее отношении к Уинвуду и непосредственной реакцией на его смерть. Не стыкуется… Но если это она, то понятно, откуда у нее информация о вас. Живя рядом с Уинвудом, женщине не так сложно вытянуть коекакие секреты ЦРУ. Однако у нас появляется и другая подозреваемая – Рамона Лэддери. После того, как Коретта увидела их вдвоем с Уинвудом, Рамоне было легко сообразить, что мистер и миссис Уинвуд вряд ли будут спать в одной комнате.
– Но если Рамона была любовницей Уинвуда, зачем ей убивать его? А трюк с письмом? Я представляю автором письма Коретту, но Рамону? Она могла бы в ярости застрелить любовника из пистолета, такое больше в ее стиле.
– Пожалуй, вы правы, – согласился Уэстбери, – но остается еще и Огден Лэддери! Вот он вполне мог таким замысловатым образом разделаться с соперником.
– Да, – с сомнением произнес Корин, – есть граф Лэддери, есть и все остальные… И все поймут, что письмо может быть и фальшивкой, запутаются в подозрениях… Джон, вы ведь прибыли сюда из-за лорда Фитуроя. Что вы знаете о нем?