Составление легенды — дело хлопотливое: надо успеть и суметь «подогнать» облик свой к сочиненному жизнеописанию — внешность должна соответствовать документам. После некоторых размышлений Грин пришел к выводу, что лично для него это в данном случае означает наличие специфического северного загара и мозолей на руках. Ни загара, ни мозолей у него, конечно, не было, а на приобретение того и другого требовались и время, и соответствующие условия. Увязать все это с лекциями людей Прайса будет вряд ли легко. Дальше, — как высадиться на советский берег, на чем? Прайс, вероятно, и не задумывался над таким вопросом, но Грин-то вынужден практически разрешить эту задачу, и задачу исключительно трудную. Пограничная охрана, пункты наблюдений, морские посты зорко охраняют советскую границу и подступы к ней. Эту линию бдительности необходимо преодолеть. Но как: пересечь или миновать? В первом случае способ проникновения на советскую территорию, собственно, мало чем отличался бы от методов заброски агентов с любого другого направления, и тогда теряла бы свою специфику попытка переправить его именно с севера, со стороны Ледовитого океана. Значит, лучше всего придумать что-то такое, что позволило бы вообще миновать линию охраны советской границы. Грин отлично понимал, что капитан подводной лодки не станет рисковать и не подойдет к советскому побережью вплотную. Да и для Грина будет безопаснее, если лодка остановится на некотором расстоянии от берега, — больше шансов, что ее не заметят советские радары. Стало быть, борт подлодки придется покинуть где-то в открытом море, но как покинуть? Ласты и маска не подойдут — для далеких путешествий, да еще в ледяной воде Северного океана, они не годятся. Подводный скутер? Он сможет исправно доставить до берега, возможно, доставить незаметно для постов наблюдения, но ведь в таком случае, как только Грин вышел бы из воды, он все равно сразу же оказался бы в руках советских пограничников. Скутер не давал ему возможности миновать линию советских застав и постов, расположенных на побережье. Требовалось что-то другое. Он вспомнил о самолете-амфибии инженера Дулиттла, но оказалось, что пользоваться этим летательным аппаратом пока что далеко не безопасно, его еще надо испытывать и испытывать. А где и когда? Времени у Грина было в обрез. Он хотел совместить приятное с полезным — на самолете-амфибии отправиться навестить тестя, — Люси никогда не простит ему, если он вернется из Штатов, так и не повидав ее отца. Однако самолет-амфибию пришлось отставить: оказалось, что Джозеф Боттом — метеоролог и климатолог — на этот раз забрался куда-то очень далеко от родных мест, где и возглавляет абсолютно секретную экспедицию. Для того чтобы добраться до него, следовало воспользоваться обычным армейским самолетом, летающей лодкой, — для «крошки» Дулиттла такая задача была бы не по силам. Вчера Грин прилетел сюда, на шхуну экспедиции мистера Боттома в глубине Атлантики, и вот теперь, под влиянием тишины и покоя здесь предается иллюзиям безмятежного существования. А вся работа — впереди, ждет его, и от нее не убежать. Операция «Шедоу» — серьезное дело, из-за нее легко можно остаться без головы. И медлить нельзя, получено сообщение, что Годдарт устроился-таки в редакцию журнала «Космос».
Грин, конечно, хорошо понимал, что ощущение охватившего его покоя — самообман, но ему так хотелось хоть немного забыться. В Нью-Йорке, когда он приехал туда после беседы с Уильямом Прайсом, он плюнул на все и отправился в ночной клуб: по такого рода удовольствиям, живя в Москве, он соскучился.
После нескольких бездумно-счастливых дней он поехал к отцу Люси — Джозефу Боттому…
Разведчик оделся и вышел на палубу. Утреннее солнце еще больше поднялось над горизонтом, но теперь оно стало менее величавым и радостным, темно-фиолетовая полоска облачка перечеркнула его пополам, в воздухе появилась почти незримая водяная пыль, сделавшая воздух тусклым и тревожным. С запада надвигались громады грозовых туч. Вокруг шхуны, на некотором отдалении от нее, виднелись сторожевики, несколько морских посудин, напоминавших по их внешнему виду огромные стальные баржи, и авианосец, на палубе которого виднелись готовые к старту самолеты. Грин круто повернулся, чтобы идти в каюту тестя, и почти столкнулся с Геймом: «Так вот кто, оказывается, пожаловал сюда прошлой ночью», — подумал он, тотчас вспомнив, что встречал этого летчика у дверей кабинета Прайса на Гудзоне.