Эльф неохотно оторвался от ссоры и снисходительно хмыкнул:
— Это большая политика, Питер.
Сеткинс скривился, будто надкусил гнилое яблоко:
— Так и думал, что какая-нибудь гадость… Но раз мы согласились им помочь, то надо выполнять поручение. Мне кажется, что теперь, когда мы не можем вернуться на эту станцию, нам нужно или идти к Лесной пешком, или искать шасси… щас все… шоссе!.. и ловить попутные повоз… машины!
Эльф спохватился, метнул в Галина последний яростный взор, усилием воли придал физиономии невозмутимо-отстраненное выражение и вытащил из кармана измятую карту:
— Как командир отряда, излагаю свое видение ситуации, — авторитетно и неспешно проговорил он. — Теперь, когда мы не можем вернуться на эту станцию, нам нужно или идти к Лесной пешком, или искать…
Ветки орешника за спиной эльфа раздвинулись, и совещание опергруппы обрело еще одного участника.
— О, городским не спится! — абориген, одетый в поношенную ветровку, был щербат, небрит, слегка помят и держал в руке корзину с грибами. — Утро доброе!
Грандуэль прикусил язык и уронил карту. Галин лихорадочно зашарил руками вокруг бревна в поисках отставленного топора. Едва поднявшийся хоббит пробормотал: «Заклинание-переводчик работает!», неловко повернулся, и рюкзак радостно поверг его на землю.
Мужичок дружелюбно ухмыльнулся, словно не видя произведенного эффекта, и вышагнул из кустов.
— За орехами приехали?
— За грибами, — гном стиснул в кулаке топор.
— Туристы мы! — выкрикнул хоббит, змейкой выползая из-под рюкзака.
— П-понятно, — лицо мужика вытянулось и он, не сводя взгляда с оружия и его обладателя, боком-боком стал обходить заседающих.
— Галин, убери!!! — прошипел эльф и треснул чехлом по запястью товарища.
Сеткинс торопливо обернулся на незнакомца:
— Вы его извините, дядечка! Он этим утром не в себе!
— А-а… — понимающе кивнул мужичок. — Я, когда с похмары на работу тащусь, тоже такой бываю.
— Потому что оттуда до работы очень далеко? — осторожно поинтересовался Грандуэль.
Мужичок гоготнул:
— Это точно! Дальше не придумаешь!
Сеткинс и эльф неуверенно хихикнули. Галин сурово зыркнул на неизвестного, потом на товарищей, но, не найдя и намека на то, что смеялись над ним, неохотно сунул топор за ремень и превентивно нахмурился в сторону грибника:
— Ты знаешь, где… щас… все?
— Кто — все? — озадаченно моргнул мужик.
— Где шасси, он хотел сказать, — любезно растолковал эльф.
— От чего? — упорствовал в непонимании незнакомец.
— От станции, — терпеливо пояснил Грандуэль.
— От космической? — тупо уточнил мужичок.
— От Чукавинской! — прорычал Галин.
Мужик открыл рот, чтобы ответить — и закрыл. Идеи кончились, не начавшись.
— Шос-се! — хоббит, прикрывая рот ладонью и утирая другой отчего-то заслезившиеся глаза, спешно присоединился к опросу местного населения. — Они имеют в виду шоссе! Где оно, знаете?
— А, шоссе!.. Ну и шутники вы, ребята! — расхохотался незнакомец. — Конечно, знаю! Места грибные потеряли, что ли?
— Ага, — радостно подтвердил Сеткинс, подбирая карту. — Их самых!
— Ну провожу, само собой. Отчего не проводить? — улыбнулся грибник во весь щербатый рот и махнул рукой влево: — Там оно. Вам к спеху?
Гном неуверенно кивнул:
— Ага. К нему.
— Ну тогда напрямки пойдем! — радостно сообщил мужик.
Пока эльф напряженно вспоминал, где на карте расположена деревня Прямки, по которой собрался ориентироваться абориген, хоббит улыбнулся и протянул незнакомцу руку:
— Меня зовут Питер Сеткинс!
— Грандуэль, — наплевав на топографию, величаво поддержал его эльф.
— Галин, — буркнул гном и спрятал руки за спину.
— А меня дядей Мишей звать, — мужичок сверкнул в ответ щербиной. — А прозвище моё — Иван Сусанин.
Галин оглядел равномерно заросшую щетиной физиономию проводника и кисло пробормотал себе под нос:
— Иван С Усами… Дурацкое прозвище… никаких усов нет… вранье…
Грандуэль одарил гнома взором мрачным, грибника — благосклонным и возгласил:
— Веди же нас, Миша по прозвищу Иван!
Сеткинс с душераздирающим вздохом шагнул к рюкзаку, но гном опередил его.
— Отдыхай… дурист, — буркнул он и одной левой забросил ношу за плечо. — Пойдем.
Несколько шагов — и юный подлесок превратился в старый лес, будто шаги эти были сделаны сквозь десятилетия, за которые осинки и елочки успели вымахать в настоящие деревья, состариться и свалиться под напором древоточцев и ветров, маленькие муравейники вырасти до размеров маленьких коттеджей, а неровности почвы — углубиться до оврагов и наполниться зеленой вонючей водой.