Когда Борман вошел в свой офис прямо после посещения офиса Феджелайна, он застал там склонившегося над картой полковника СС Вилли Раттенгубера, услугами которого в качестве дополнительной поддержки Зандеру пользовался с 30 марта.
— Есть вести о Гиммлере? — спросил Борман.
— На данный момент, никаких, рейхсляйтер.
— Подонок что-то задумал, можешь не сомневаться, и Феджелайн туда же. Следи за ним, Вилли. Глаз с него не спускай.
— Слушаюсь, рейхсляйтер.
— Я хочу, чтобы ты сделал для меня еще кое-что, Вилли. Сейчас на пути вниз находится штурмбаннфюрер 502-ого СС-батальона тяжелых танков, он идет получать Мечи из рук фюрера. Когда выберешь время, я хочу, чтобы ты нашел его послужной список, максимально подробный.
— Рейхсляйтер.
— Что мне в тебе нравится, Вилли, ты никогда не задаешь вопросов. — Борман похлопал его по руке. — А сейчас пошли в садовый бункер, и я тебе его покажу. Думаю, он тебе понравится. На самом деле, у меня счастливое предчувствие, что он прекрасно подходит для осуществления моего замысла.
В садовом бункере был кабинет фюрера, спальня, две жилых комнаты и ванная. Рядом находилась комната с картами, где проходили все совещания на высоком уровне. Холл перед ней служил приемной, там и были оставлены ждать Риттер и Гоффер.
Борман задержался в тени у подножья лестницы и придержал Раттенгубера.
— Он хорошо смотрится, ты согласен Вилли? Просто замечательно. Ему идет эта черная форма со сверкающими наградами, какое бледное лицо, блондин. Дядя Хейни мог бы им гордиться: арийская раса во всей своей красе. Совсем не то, что мы, Вилли. Он, несомненно, послужит стимулом для фюрера. И заметь легкую сардоническую усмешку у него на губах. Говорю тебе, Вилли, для этого мальчика не все потеряно. Молодой человек хорошей сборки.
Раттенгубер сказал опасливо:
— Сейчас появится фюрер, рейхсляйтер.
Риттер, стоявший крайним в шеренге молодых мальчиков в форме «Гитлерюгенда», чувствовал странную обособленность. Это было похоже на один из тех снов, в которых все кажется реальным, но происходит невероятное. Например, дети справа от него. Их здесь двенадцать или тринадцать, ожидающих награждения за храбрость. У мальчика рядом с ним под тяжелой мужской каской голова была забинтована. Кровь постоянно просачивалась сквозь повязку, ребенок время от времени двигал ногой, словно старался предотвратить свое падение.
— Распрями плечи, — тихо посоветовал ему Риттер. — Осталось недолго. — Дверь отворилась, и вошел Гитлер в сопровождении Феджелайна, Йодля, Кейтеля и Кребса, нового начальника генерального штаба армии.
Риттер видел фюрера несколько раз в жизни: выступавшим на Нюренбергских съездах, в Париже в 1940 году, во время его посещения Восточного фронта в 1942. В его воспоминаниях Гитлер остался вдохновенным лидером, человеком с магическими ораторскими способностями, чьим чарам не мог не поддаться каждый, кто его слушал.
Но мужчина, шаркающей походкой вошедший в приемную, мог вполне оказаться совершенно другим человеком. Это был больной старик, китель на опавших плечах выглядел слишком большим, бледный, щеки ввалились, глаза безжизненные, тусклые. Когда он повернулся, чтобы взять из коробки, которую держал Йодль, первый Железный крест второго класса, его рука дрожала.
Он шел вдоль шеренги, бормоча слова ободрения то одному, то другому, кого-то потрепал по щеке, и так дошел до Риттера и Гоффера. Феджелайн сказал:
— Штурмбаннфюрер Карл Риттер и штурмшарфюрер Эрик Гоффер 502-ой СС-батальон тяжелых танков. — Он начал читать выписку из приказа о награждении: — Сразу после восхода утром в среду 25 апреля… — Но фюрер заставил его замолчать, рубанув по воздуху рукой.
В его темных глазах вспыхнул огонь, неожиданно возродилась энергия, он нетерпеливо щелкнул пальцами, чтобы Йодль скорей подал ему награду. Риттер спокойно смотрел вперед, чувствуя легкие прикосновения рук, а потом на краткое мгновенье руки крепко сжали его руку.
Риттер посмотрел прямо в глаза фюреру, и увидел в них властность, кипучую энергию, возможно только минутную. Хриплый голос произнес:
— Твой фюрер благодарит тебя от имени немецкого народа. — Гитлер повернулся. — Вам известны достижения этого джентльмена? Имея только еще два танка, он уничтожил полностью колонну 7-ой британской бронетанковой дивизии. Взорвал тридцать бронемашин. И после этого вы еще будете мне говорить, что мы не можем выиграть эту войну? Если один человек может сделать так много, что же смогут сделать пятьдесят таких, как он?
Всем стало неловко. Кребс сказал:
— Конечно, мой фюрер. Под вашим вдохновенным руководством все возможно.