Он обратил к Борману сильно побледневшее лицо.
— Остальные? — резко спросил Борман.
— Я их запер.
Борман одобрительно кивнул.
— Хорошо. Покончи с этим.
Раттенгубер вышел. Моментом позже затрещал «Шмайсер», перекрывая многоголосье воплей. Снова заработала русская артиллерия, заставляя сотрясаться здание высоко над их головами.
Раттенгубер возвратился, едва переставляя ноги.
— Сделано, рейхсляйтер.
Борман кивнул.
— Хорошо, теперь здесь закончи, и уходим.
Он вышел в коридор в сопровождении Штрассера. Раттенгубер снял с ремня на поясе ручную гранату и, выходя, бросил ее в помещение лаборатории. Когда затихла реверберация, яростно затрещал огонь, поглощавший химикаты.
Когда Борман и Штрассер дошли до лифта, коридор стал наполняться дымом, и Раттенгубер побежал к ним.
— Для паники нет оснований, — успокоил его Борман. — Полно времени.
Дверь лифта открылась, они вошли внутрь и поехали.
Когда дверь лифта открылась, их ждал Шульц с «Вальтером» в руке, а у него за спиной стояли два эсэсовца со «Шмайсерами» наизготовку.
— Нет причин для беспокойства, — сказал Борман. — Все под контролем.
— Как скажете, рейхсляйтер, — ответил Шульц, взглянул на Штрассера и открыл от изумления рот.
— Мы сейчас отсюда уходим, все вместе, — сказал Борман спокойно. — Соберите всех своих людей.
Шульц повернулся, отошел на несколько шагов и, положив в рот два пальца, свистнул. Мгновенье спустя из дверей гаража сбежали вниз по пандусу еще два эсэсовца.
— Постройтесь, я хочу сказать несколько слов о той обстановке, которая нас ожидает снаружи, — сказал Борман.
— Рейхсляйтер. — Шульц отдал приказ своим людям, и они построились в шеренгу, он встал к ним лицом.
— Вы хорошо поработали. Просто прекрасно. — У Бормана за спиной Раттенгубер забрался в машину и устроился за MG-34. — Но теперь, друзья мои, настало время нам расстаться.
В последний момент Шульц осознал то, что должно произойти. Его рот распахнулся в беззвучном крике, но Раттенгубер уже задействовал пулемет, заставив Шульца и его команду плясать на бетонном пандусе сумасшедший танец смерти.
Когда Раттенгубер прекратил стрелять, двое из них еще подавали признаки жизни.
— Кончай их, — приказал Борман.
Раттенгубер взял «Шмайсер» и подошел к охраннику. Он выстрелил в голову тому, что еще двигался и поспешно отступил назад, чтобы кровь и мозг не попали ему на сапоги, и в тот же момент услышал резкий металлический лязг, когда MG-34 снова пришел в действие.
Он повернулся и увидел за пулеметом Штрассера.
— До смерти, Вилли, это твои слова, не так ли?
Он сжал пальцы. Лицо под полями шляпы не выражало ровно никаких эмоций. Это последнее, что видел Вилли, умирая.
Штрассер прекратил стрелять и спрыгнул из машины.
— Мне пора. Я возьму «Мерседес» Шульца.
— А я?
— Советую вам подождать здесь до одиннадцати. Потом идите в бункер. Учитывая состояние улиц, вы доберетесь туда к полуночи.
— Опасные времена, — сказал Борман. — Артиллерийские снаряды, шрапнель, шальная пуля, не говоря о том, что можно наткнуться на русский патруль.
— Я, как фюрер, хожу с уверенностью лунатика, — сказал Штрассер. — На мне невидимые доспехи: вера в то, что со мной абсолютно ничего не может случиться, ни с одним из нас. От нас, дружище, слишком многое зависит. Будущее множества людей.
— Я знаю.
Штрассер улыбнулся.
— Я должен идти.
Он подошел к туристскому автобусу фирмы «Мерседес» и сел за руль. Когда он запустил двигатель, Борман подхватил «Шмайсер» и торопливо подошел к нему.
— Возьмите это.
— Нет, спасибо, мне это не потребуется, — сказал Штрассер и поехал вверх по пандусу в темноту.
Риттер сидел на корточках, прислонившись спиной к стене и положив на колени «Шмайсер». Хотя он закрыл глаза, но не спал, и услышал шум приближавшейся машины одновременно с Гоффером, который стоял на часах.
— Майор! — позвал Гоффер.
— Я слышу, — успокоил его Риттер.
Он подошел и встал рядом со главным сержантом, прислушиваясь. К ним присоединился Бергер.
— В любом случае, это не танк.
— Нет, какая-то машина, — сказал Риттер.
Машина затормозила снаружи и остановилась, стали слышны приближавшиеся шаги. Трое мужчин тихо ждали в темноте. Шаги стихли, раздался щелчок, и открылась калитка в воротах. Риттер и Бергер одновременно включили фонарики, их свет вырвал из темноты Штрассера.
— Герр Штрассер, — сказал весело Бергер. — Мы были готовы начать стрельбу. Почему бы вам было не просвистеть несколько тактов из «Deutschland Uber Alles»[9] или еще что-нибудь?