Первой стала проявлять признаки беспокойства овчарка Шнайдера. Она скулила, натягивая поводок, а потом разразилась яростным лаем. Каннинг нахмурился.
— Что, старушка? Что с тобой случилось?
Послышались гулкие торопливые шаги по подъемному мосту, и из входного тоннеля выбежал Фосс.
— Герр оберст! — крикнул он, едва дыша и раскачиваясь из стороны в сторону, словно был пьяным. — Едет СС! Едет СС!
Гессер своей единственной рукой поддержал Фосса, который начал падать. Грудь его ходила ходуном, по лицу катился пот.
— Что ты такое говоришь, старик?
— СС, герр оберст. На пути наверх из деревни. Это правда. Финские горные войска под командованием штурмбаннфюрера в форме танкиста.
Каннинг схватил его за руку и развернул к себе.
— Сколько их?
— Всех вместе, человек сорок. Три бронетранспортера и две штабных машины.
— Какое у них вооружение?
— На каждом бронетранспортере установлен тяжелый пулемет, герр генерал. Это я заметил. Остальное оружие индивидуальное: «Шмайсеры», винтовки и тому подобное.
Файнбаум сказал Гуверу:
— Мне настойчиво внушали, что война кончена, но вот мы здесь, нас трое и на руках у нас девятнадцать пленных немцев, а из-за поворота сейчас появятся сорок эсэсовских ублюдков.
Говард обратился к Каннингу:
— Ситуация катастрофическая, сэр. Даже если мы попытаемся бежать, мы просто наткнемся на них. Отсюда и сюда только одна дорога.
Каннинг повернулся к Гессеру, пытаясь найти нужные слова, но, как ни странно, их нашла мадам Шевалье.
— Итак, Макс, что будет? Шах и мат или у тебя еще осталось достаточно страсти к жизни, чтобы действовать, как надлежит мужчине? — Она подалась вперед, опираясь на плечо Клары. — Не ради нас, Макс, даже не ради себя. Ради Герды, ради своих детей.
Гессер несколько мгновений смотрел на нее потрясенно, потом повернулся к солдатам гарнизона.
— Быстро разобрать винтовки! Шнайдер, возьми двоих, гоните в караульное помещение и закройте ворота.
Началось лихорадочное движение. Он повернулся к Каннингу, отсалютовал по всей форме.
— Генерал Каннинг, поскольку по рангу вы здесь являетесь старшим офицером союзных сил, я отдаю себя и своих людей под ваше командование. Какой вы устанавливаете порядок, сэр?
У Каннинга затрепетали ноздри, глаза засверкали, внутреннее напряжение вылилось в хриплый смех.
— Божественный. Хорошо. Разместите своих людей на стенах над караульным помещением. Посмотрим, чего хотят эти ублюдки. — Он хлопнул в ладоши и яростно закричал:
— Быстрей, быстрей, быстрей! Устроим заваруху на дороге.
Одиннадцать
Колонна, по-прежнему с Сорсой в головном бронетранспортере, была не дальше, чем в ярдах пятнадцати от въезда в замок, когда ворота с грохотом закрылись. Немедленно Сорса взмахом руки приказал колонне остановиться.
Риттер встал в машине и крикнул:
— Приготовиться к атаке. Быстро.
Финны мгновенно пришли в движение. Два других бронетранспортера продвинулись вперед и заняли позиции по обеим сторонам от бронетранспортера Сорсы. Пулеметные команды заняли места у пулеметов. Остальные финны спрыгнули на землю и рассыпались цепью.
На мгновенье после выключения двигателей наступила тишина. Риттер посмотрел в полевой бинокль и заметил движение на стене.
— Что там? Что происходит? — спросил Штрассер.
— Интересно. Я вижу там американские каски вперемешку с немецкими. Уж не началась ли Третья Мировая Война?
На стене, Каннинг, Гессер и Говард собрались под укрытием восточной сторожевой башни и наблюдали.
— Что дальше? — спросил Бирр. У него был в руках «Шмайсер», а Каннинг держал пистолет «Вальтер».
— Мы попробуем их немного расшевелить. Просто покажем, что мы настроены всерьез, — сказал Каннинг, переместившись ближе к Шнайдеру, присевшему рядом с пулеметной командой, которая устанавливала пулемет, чтобы стрелять через бойницу рядом с одной из пушек восемнадцатого века. — Я хочу, чтобы вы выпустили длинную очередь в землю на расстоянии десяти ярдов от головного бронетранспортера, — сказал он по-немецки.
Шнайдер в тревоге обернулся и взглянул на Гессера.
— Герр оберст, что мне делать?
— Выполнять приказания генерала Каннинга, — сказал Гессер. — Мы теперь подчиняемся ему.
Шнайдер похлопал по плечу пулеметчика. Этот человек по фамилии Стрэнг, тоже был резервистом, кто, как и большинство из них, никогда в своей жизни не выстрелил в гневе. Он колебался, на лице у него выступил пот. Тогда Файнбаум убрал М1, оттолкнул Стрэнга в сторону и ухватился за рукоятки.