В дверь постучали, и вошел Файнбаум с М1 на левом плече, со «Шмайсером» на правом и с тремя ручными гранатами на поясном ремне. Она продолжала играть.
— Проблемы, мистер Файнбаум?
— Да как вам сказать, маам. Генерал Каннинг, он думает, что это хорошая идея, если кто-нибудь будет присматривать за вами персонально. Понимаете, о чем я?
— И этот кто-то вы?
— Боюсь, что так, маам. Не возражаете, если я закурю?
— Абсолютно. И не представляю более надежных рук. Что мы будем делать?
— Когда придет время, я отведу вас на самый верх башни, подальше с дороги.
— А сейчас-то, сейчас?
— Нет необходимости. Они даже еще не постучались в ворота. Скажу вам, моя старушка часто играла на фортепьяно, но, конечно, ничего похожего на это. Я учился играть на кларнете, когда ей удалось купить его по дешевке. У моего дяди Пола. Он был ростовщиком в Бруклине.
— Вам это нравилось?
— Конечно, я не Бенни Гудман, но я играл с Гленом Миллером.
— Это замечательно. Вам нравится пьеса, что я играю?
— Нет, маам. У меня от нее холодеет в желудке. Она меня беспокоит, не знаю почему. А это нехорошо, потому что у меня хватает, о чем беспокоиться.
— Понятно. Может, вы предпочитаете что-то вроде этого? — Она стала играть «Ночь и день». Файнбаум обошел вокруг рояля и стал смотреть на клавиши.
— Да, это здорово. Это, действительно, нечто. Я к тому, где вы научились так играть?
— Набралась отовсюду, мистер Файнбаум, так, кажется, говорят?
— Кажется.
Рев моторов разорвал утреннюю тишину.
— О, Боже, — прошептала она и прекратила играть.
Файнбаум подбежал к окну. Раздалась серия взрывов, началась стрельба.
Гайллар был уже в лесу на верхних склонах горы, когда услышал эхо первых взрывов и остановился прислушаться. У него болели легкие, стало трудно дышать, он тяжело оперся на палки, ноги слегка дрожали.
Конечно, он уже слишком стар. Слишком отяжелел, приходится признать, что он просто в плохой форме. Он держится только благодаря технике, своему врожденному умению и многолетнему опыту.
Финны же молоды, закалены боями, способны переносить длительные нагрузки, и на пике своей физической пригодности. У него нет никаких шансов. Не было с самого начала.
Гайллар пересек небольшое пологое плато и остановился на гребне. С другой стороны снежный склон уходил вниз почти вертикально, теряясь в сером тумане, и было совершенно неизвестно, что там, внизу.
Он оглянулся и увидел первого финна появившегося из леса по ту сторону плато. Их разделяло не более тридцати ярдов. Гештрин появился третьим. Великан финн помахал рукой, чтобы все остановились. Он поднял наверх защитные очки.
— Ладно, доктор. Вы показали нам настоящий класс, мы вами восхищены, но хватит этих глупостей. Пора домой.
Где-то внизу раздались еще два мощных взрыва. Продолжалась стрельба из ручного оружия. Гайллар подумал о своих друзьях, о Клодин Шевалье и Клер де Бевилль, о том, что с ней произошло.
В нем неожиданно вспыхнул лютый гнев, и он крикнул:
— Еще посмотрим, на что вы способны!
Он перевалил гребень и понесся вниз по почти отвесному склону, ноги согнуты в коленях, лыжи почти касаются друг друга. Скоро он погрузился в туман. Финны вышли на гребень горы, и один за другим без колебаний устремлялись вниз.
Когда утреннюю тишину разорвал рев двигателей, Каннинг, Бирр и Гессер находились в тоннеле, а Говард был на стене. Спустя несколько минут бронетранспортеры появились в поле зрения и заняли позицию. Из них высыпали финны и развернулись цепью. Гоффер и его личная команда заняли позицию слева.
Говард навел на них бинокль, пытаясь понять, что они там делают. Он понял это в тот момент, когда оттуда появился язык оранжевого пламени, а секундой позже раздался мощный взрыв, когда первый фаустпатрон ударил в стену рядом с подъемным мостом.
Все присели.
— Что это, черт возьми? — поразился Бирр.
— Бронебойный фаустпатрон, — ответил Гессер. — Это противотанковое оружие, вроде вашей базуки.
— Понятно, — сказал мрачно Каннинг, снова пригибаясь, поскольку мощным взрывом тряхнуло мост. На этот раз попадание было прямым.
— Очевидно, они метят в цепи, — сказал Бирр. — Интересно, сколько им потребуется на это времени?
Очередь из тяжелого пулемета ударила по верху стены, пули рикошетировали, разлетаясь в пространстве.
— Ударьте по ним всем, что у нас есть, — крикнул Каннинг. — Буквально, полейте их.