раскладушки, которая тут же и сложилась. - Долой эти интеллигентские штучки. Нас ждут великие дела! - Михай, - позвал он своего скромного компаньона. - А не пойти ли нам в Паланок? - Куда? - не понял спросонья Михай. - В замок, Паланок. Мне про него еще в армии ефрейтор Блажевский все уши прожужжал. Говорил, такого замка нигде больше нет. Сам-то он, правда, кроме Мукачево да Калининграда нигде не бывал. Но не верить ему нельзя. Михай только недоуменно повел плечами. - Замок, как замок. Ну, пошли, ежели жары не боишься. До остроконечных башен крепости, взгромоздившихся на самой макушке единственной в городе горки, было, как казалось, рукой подать. Но так только казалось. Они шли уже почти час, а гора и не думала приближаться. Замок манил их и дразнил одновременно. Так что, когда Сергей с Михаем наконец-то преодолели висячий мостик, под которым зиял глубокий ров, правда, без воды, то ощутили себя покорителями, если не Эвереста, то уж никак не меньше, чем Монблана. Крепость была взята. Одышка и мокрые футболки не в счет. низу, в густой зелени, лежал поверженный город. На который хотелось... плюнуть с этой высокой колокольни, в смысле - крепостной стены. На все проблемы и несчастья, свалившиеся на их голову. На Олега с его сумасшедшими идеями, на пьяного водителя рефрижератора, на директора рынка и его сомнительных компаньонов, да и на сам рынок тоже хотелось плюнуть. Особенно на тех «добрых» львовских старушек, обещавших снести им башку. Еще больше хотелось плюнуть на опостылевший саквояж с никому не нужной валютой, от которой Сергей никак не мог избавиться. Он с радостью зашвырнул бы его в этот бездонный ров, зияющий под ними. Хорошо, что дома оставил... 13 Замок был действительно большой. Это был даже не один, а несколько замков, построенных, подобно матрешке, один внутри другого, а точнее, над.... Его то завоёвывали, то отвоёвывали, а чаще - защищали. И все время усовершенствовали. О чём громко и выразительно рассказывали редкие экскурсоводы, пытающиеся хоть как-то привлечь внимание своих малочисленных туристов. Из долетавших обрывков их былинных сказаний, вырисовывалась весьма запутанная история, в которой фигурировали и славянский, а может, и литовский, а может, и венгерский князь Федор Корятович, основательно попотевший над современным обликом замка ещё в четырнадцатом веке. И целая династия трансильванских князей Ракоци, ведущих своё начало от самого графа Дракулы, и тоже сделавших немало для современных туристов, дабы те могли эффектно сфотографироваться на фоне какого-нибудь архитектурного излишества. Ну и всякие там Габсбурги, Шенборны и прочие австрияки, превратившие неприступную крепость в заурядную, но тоже неприступную тюрьму. А какие замечательные дамы обитали в этом замке: начиная с легендарной Илоны Зрини, сразившей своей гордой красотой даже австрийского генерала, который, увидав графиню на крепостной стене, изрёк историческую фразу: «Я простой солдат и привык биться с солдатами, а с красотой воевать не буду», и, заканчивая её кровожадной сестрицей - Софией Батори, с её барскими причудами принимать ванны, наполненные кровью тринадцатилетних девственниц. - Ужас какой, - воскликнул, услыхав эту леденящую душу историю, Михай, - где ж она столько девственниц нашла? На что Сергей резонно ответил. - Места знать надо! горах наверно... - Он хотел сказать ещё что-то возвышенное относительно красоты замка и природы, окружающей его, но произнёс помимо своей воли нечто более приземлённое: - Ну, как ты думаешь, получится у нас с этой картошкой? Даже Михай не ожидал услышать от своего компаньона столь не соответствующий месту и времени вопрос. И ободряюще ответил: - Конечно, получится! Похоже, их, в самом деле, зациклило на этом проклятом бизнесе. Они уже и думать больше ни о чем не могли. И чтобы как-то разрядить обстановку, отвлечь своего товарища от терзавших его мыслей, Михай потащил Сергея во двор ерхнего замка к вырытому, как утверждают очевидцы, еще при князе Фёдоре Корятовиче, глубокому колодцу. - Бросай монетку, - приказал он Сергею. Тот бросил. Колодец отозвался глухим эхом. - Это чёрт ворчит, - сказал Михай. - Кто? - не понял Сергей. - Чёрт! - Михай расхохотался. Из всех историй, связанных с замком он знал только эту. - В общем, дело было так, - стал рассказывать он Сергею. - Жил-был князь, ну этот Федя Корятович. И приказал он своим подданным колодец в замке вырыть. Потому, как сам знаешь, без воды и ни тудой, и ни сюдой... А попробуй его вырой, когда замок на горе стоит... Ищи дураков. Никто и рылом не ведет. Тогда Федя и говорит: - Плачу мешок золота любому, кто колодец выроет. Хоть богу, хоть чёрту. Мне, говорит, фиолетово. Тут и появился этот цыганенок. Маленький, чёрненький. Серой воняет. общем, ударили они с князем по рукам. Ну, вырыл этот чертёнок колодец глубиной аж восемьдесят пять метров с чистейшей ключевой водой. Пришёл к князю. Говорит, плати, как договаривались... Смотрит Федя, а у него в мешке золота-то почти не осталось. Одна мелочь на дне... Что делать? Слово ведь дал. Хоть душу отдавай за честно выполненную чёртом работу. А был у этого Корятовича слуга. Хитрый, зараза. И говорит князю. - Ты Федя, горячку не пори. Покажи-ка лучше ваш с чёртом договор. Где, - говорит, - тут написано, про размер мешка? Нигде. Так чего ты душу свою грешную ему в морду суёшь? В общем, сшили они маленький мешочек и положили туда пару оставшихся золотых монет. - Всё, - говорят, - как договаривались.- Ты - колодец, я - мешок золота. Понял чёрт, что его надули, и с горя в колодец сиганул. от теперь там и буянит. Золота требует. - С нас, - сказал Сергей. - Что? - не понял Михай. - С нас, говорю, требует. - Ну, брат, как тебя зациклило, - только и ответил Михай. 14 Ночью Сергею снился чёрт. Настоящий! Чёрненький, кудрявенький, с козьими рожками. Он хватал его за саквояж и кричал голосом Паниковского в исполнении Гердта: - Дай миллион! - Да бери! - говорил Сергей и хлестал чёрта пачками купюр по розовому пятачку. - сё бери! Всё! Но чёрт продолжал кричать: - Дай миллион! Дай! К чему бы это? - подумал Сергей и проснулся. Михай уже тоже не спал. - Поедем вместе, - сказал он. Похоже, волнение Сергея передалось и ему. кабинете Ненадо их уже ждал маленький, смуглый с чёрными, как смоль, кудрями, немолодой мужчина. Ну, вылитый чёрт. Только пахло от него не серой, а навозом. - Золтан, - представился он. И снял с головы видавшую виды соломенную шляпу. Рогов не было. - Ну что, едем? Николай уже заводил свой помытый (где ему только удалось) рефрижератор. Да и сам, к удивлению Сергея, выглядел, как огурчик: свеженький, умытый, без щетины. Даже длинные кудри, еще вчера напоминавшие свалявшуюся паклю, были тщательно расчесаны и аккуратно рассыпаны по плечам. Ну, вылитый Портос... Барсучий жир, наверно, помог, подумал Сергей и полез в кабину. Рядом сел Золтан, распространяя густой характерный запашок... Лучше б уж серой пах, чем навозом, подумал Сергей, стараясь задержать дыхание. Михай же забрался в кузов. Он с опаской поглядывал на хлипкую башню из наваленных деревянных ящиков, первоначально предназначавшихся для черешни, ну а теперь для картошки. Быть погребенным под руинами этой сомнительной конструкции ему явно не хотелось. - Не боись, - сказал Николай, - буду ехать аккуратно, но быстро, - и захлопнул массивную жаронепроницаемую дверь кузова. Не прошло и получаса, как они, чуть попетляв по извилистой горной дороге, въехали в большую деревню, которую и деревней-то язык не поворачивался назвать. - Да тут у вас, я смотрю, одни куркули живут, - ахнул Николай. - Есть маленько, - откликнулся Золтан. И впрямь село выглядело зажиточно. се дома были как новенькие: один к одному, крепкие, коренастые с яркими черепичными крышами. - Я сейчас, - сказал Золтан и выскочил из машины. Похоже, его уже ждали. Стоило ему снять шляпу и помахать ею, как во всех домах мигом распахнулись калитки. Получив отмашку своего командира, мужики чуть ли не наперегонки бросились к остановившемуся посреди дороги рефрижератору, толкая впереди себя тяжелые тачки с рассыпающейся из дырявых мешков картошкой. Женщины бежали рядом, поднимали её с земли и запихивали обратно. - По одному, по одному! - скомандовал Золтан. - Не суетитесь. Мужики послушно выстроились в очередь. Кто-то уже притащил массивные весы и установил их в кузове грузовика. Кто-то проворно пересыпал содержимое мешков в сваленные на землю деревянные ящики. Работа кипела. Николай легко - вот же сила у человека - хватал ящик с картошкой, и ставил его сначала себе на выдающийся живот, а затем уже с живота на весы и, погремев увесистыми гирями, оглашал полученный результат: - Восемнадцать килограмм, триста грамм! - Двадцать два килограмма четыреста грамм! После чего Михай брал взвешенный ящик и уносил его в бездонные недра грузовика. Самая же главная, самая ответственная роль казначея выпала Сергею. Он извлекал из глубин саквояжа пёстрые дензнаки и после нехитрых арифметических действий: сложения общего веса сданной крестьянином картошки и умножения полученного результата на стоимость одного килограмма вручал счастливчику внушительную сумму пока ещё пользующихся в деревне спросом рублей. С каким нескрываемым восторгом и искренней благодарностью в этот момент смотрели на него и мужики, и бабы, ведь никогда ещё их труд, причем очень нелегкий труд, не оценивался так высоко. Перед ними стоял простой русский миллионер и щедро разбрасывался деньгами. Сергей впервые за э