Вольфгер испытал смешанные чувства. Глубочайшее удовлетворение и удовольствие от происходящего пополам с досадой и злостью. Он начинал догадываться, как его беседы с госпожой экспертом воспринимают его собственные подчиненные. И эти догадки ему не нравились.
— Вы не договорили, — произнес он. — Про мощную энергетику артефактов подчинения.
— Да. У меня есть все основания полагать, что именно это и убило девушку. Два мощных поля вступили в противодействие, и коль скоро никакой защиты от магического воздействия на ней не было — вместо того, чтобы просто оглушить, заклинание ее убило. Впрочем, — она бросила взгляд на Валлоу, — со стопроцентной уверенностью я смогу утверждать это только после полноценной экспертизы. Так что это я конфискую.
Она бережно завернула булавку в салфетку, а салфетку — в выуженную из сумки пергаментную бумагу. После чего вложила сверток в конверт, запечатала и прижала к нему бляху служебного медальона, активируя его. Конверт слегка задымился и на нем проступила печать Управления по контролю магических проявлений. В качестве последнего штриха Алмия взяла со стола господина Корвина ручку в позолоченном футляре и размашисто написала на конверте — «Амулет подчинения. Резиденция Корвинов», дата и время изъятия. И конверт скрылся в черном кожаном портфеле с искусными литыми уголками.
Проделав все эти манипуляции под взглядами нескольких мужчин, мастер Алмия щелкнула пряжками замка и уведомила собравшихся:
— Копия детального отчета по проверке амулета будет у вас послезавтра, во второй половине дня. Вместе с копией вас уведомят, кто именно будет представлять Управление по контролю магических проявлений в этом деле.
Вольфгер не особенно верил в интуицию, скорее в ум и умение просчитывать наперед события, но сейчас он почувствовал себя знаменитой гадалкой, потому что готов был спорить на месячный заработок, что он знает, кто именно будет представлять это злосчастное управление в этом злосчастном деле.
— Всего доброго, господа, — кивнула артефакторша и выплыла из кабинета. А сразу после этого все желающие услышали следующее: — Диана, дорогая, как ты держишься? Что ты вообще глазеешь на этот ужас. Идем, тебя надо напоить чаем, накормить конфетами и не смей мне ныть про свою диету. Сегодня — нужно! И где носит Николаса?.. Идем-идем, у меня все равно рабочий день закончился, надо будет только забросить одну вещицу в управление, а это не горит. Оставь ты их, пусть работают!
И звонкие каблучки удалились по коридору отнюдь не к парадному входу.
Вольфгер живо представил, как высокомерная стерва располагается в гостиной и пьет чай из расписной хрупкой чашки. И тонкие пальцы с округлыми и коротко стриженными, как у всех артефакторов, но удивительно изящными наманикюренными ноготками сжимают узорную ручку, поднося чашку к сочным губам.
Леди. Совершенство. А остальные…
«Пусть работают!».
Волна привычной злости заставила дрогнуть верхнюю губу в желании обнажить клыки. Вервольф тряхнул головой, отгоняя и злость, и неуместные видения — и в этот момент в необычайно людном сегодня коридоре снова послышались шаги. На этот раз в кабинет ворвался Николас Корвин, хозяин дома, известный чиновник и несостоявшаяся жертва дерзкого ограбления.
Вольфгер знал его — не то, чтобы лично, но доводилось видеть. Немного грузный мужчина с серебром седины в черных волосах, в строгих очках и маской вежливого равнодушия на лице. Сейчас этой маски, которой он лихо отваживал просителей, заставляя их при этом думать, будто прошение принято во внимание, не было. Господин Корвин был взволнован и даже, пожалуй, испуган.
Не успел капитан и рта раскрыть, чтобы отчеканить традиционное представление-приветствие-описание произошедшего, как вперед шагнул Валлоу с видом крайне важным и значимым — выпятив грудь и демонстрируя всем, кто здесь главный, кто за все отвечает и кто обязательно во всем разберется.
Вольфгер и рад бы был буркнуть — флаг в руки, но, увы, он прекрасно знал, кто именно будет выполнять данные подполковником обещания.
Впрочем, изложение ситуации хозяина дома как будто даже успокоило. Боги знают, что именно написала госпожа Корвин в своей записке дорогому супругу, но, узнав, что сейф не тронут, правда, теперь ему придется искать новую горничную, господин Корвин заметно успокоился. И маска занятого чиновника прочно заняла свое обычное место.
Он подтвердил, что сейф охраняют опознавательные чары и что, да — в случаев случае прикосновения к дверце целовека, не имеющего прав доступа, его должно оглушить мелким магическим разрядом.