- Не нравится? - ухмыльнулся я. - Это ж по твоей части, фантастика, как никак. А у вас нету звездовремялетов?
- Так не бывает, - сказал Змий, беря в руки другую книгу с не менее красочной обложкой.
- “Любовница двоюродного брата камердинера его высочества”, - прочел Змий название , разглядывая рисунок на обложке, изображавший явно эту самую любовницу, обнимающую не то камердинера, не то его двоюродного брата, а может и его высочество на фоне величественного океана, над которым парили почему-то черные лебеди. Змий открыл книгу наугад и стал читать вслух: “…её вожделенные груди вздымались к небу, словно увидевшие утреннее солнце цветы. Её алые губы дрожали и горели. Мускулистая мужественная рука Джозефа медленно скользнула вниз, туда, где пылающее лоно её любви уже достигло высшей степени сладостного и нетерпеливого ожидания. Рука Джозефа замерла…”
Змий прервал чтение и недоуменно посмотрел на меня.
- Братан, а что такое “вожделенные груди” и почему они “вздымались к небу”?
- Ну, - ответил я, - это такой художественный оборот… Ты лучше газеты посмотри.
Змий внял моему совету, и мы переключились на газеты, соблазнившись следующими необыкновенными заголовками: “Маньячка-людоедка из Ростова поймана на месте преступления при попытке изнасилования мертвого мужчины, выкопанного ею из свежей могилы!” Или: ” Вы уверены, что в вашем унитазе не живет тролль?”, и другие леденящие душу статьи и публикации.
Ксерокопии моей справки были давно готовы, и прыщавый интеллигент-полуфабрикат уже давно махал юношеской рукой, стараясь привлечь наше внимание. Я и Змий с трудом оторвались от стеллажа со свободной прессой, и подошли к ксероксу, большой огнедышащей машине, без устали размножавшей справки и дипломы. При этом ксерокс сверкал как самолет в ночном небе. Его владелец заботливо облокотился об исцарапанный прежними хозяевами и протянул нам копии справки и саму справку. Придирчиво осмотрев ксерокопии этого важного документа, мы отправились, наконец, делать Змию паспорт и тут же зарегистрировать его у меня, к чему я уже был всесторонне готов, имея на руках как свой собственный паспорт с пропиской и регистрацией, так и саму справку, удостоверяющую эту самую регистрацию вместе с несколькими ксерокопиями, которые работники паспортных столов имеют обыкновение оставлять у себя. Коллекционируют, наверное. А потом в старости будут с гордостью внукам показывать. Глядите, мол, внучата, сколько людей я пропустил сквозь свои ответственные руки, скольких прописал, не говоря уже о тех, которых выписал!
Паспортный стол почему то находился в здании музыкального училища, а не в милиции, расположившейся в соседнем здании. А рядом с залом, в котором проходили прослушивания, устроился ОВИР, где жаждущим выехать за границу гражданам выдавались загранпаспорта.
- Тебе загранпаспорт не нужен? - спросил я у Змия.
- Не понял, - удивился инопланетянин, - разве есть два паспорта?
- Угу. Один внутренний, а второй внешний, для отъезда за границу.
Змий немного помолчал, обдумывая мои слова.
- А регистрацию в какой ставят? - задал он гениальный вопрос.
- Молодец! - хлопнул я Змия по плечу. - Как землянин мыслишь уже. Регистрацию или прописку ставят во внутренний паспорт, значит, будем его брать.
- А если понадобится слетать в другую страну? - засомневался Змий.
- Зачем?
- Ну, в целях ознакомления.
- Настоящим землянином ты станешь только у нас, - заверил я, - впрочем, так и быть. Сделаем тебе и загранпаспорт. Вдруг ты полетишь, допустим, в другую страну. Не станешь же на каждом новом месте новыми документами обзаводиться.
- А так можно?
- Можно, - вздохнул я. - На нашей планете всё можно.
- Хорошо, - озадаченно кивнул Змий и поменял цвет глаз с карего на синий.
- Опять глаза меняешь! - рассердился я. - Сколько раз говорить, этого у нас делать не рекомендуется!
- Извини, братан, - смутился Змий, - я как то случайно…
Постучав в синюю дверь с надписью “…аспортный сто…” , мы услышали звон посуды, а затем бархатно-солидный голос пригласил нас войти.
- Здравствуйте, - улыбнулся я, толкая локтем Змия, хотя мой инопланетный друг и не думал открывать рта.
- Привет! - ответил толстый мужчина средне-средних лет, восседавший за большим столом, который был нещадно заставлен огромным количеством канцелярских принадлежностей. Маленькие глаза толстяка весело блестели, а в воздухе стоял сильный запах перегара. - Чем, так сказать, могу?