Какой-то мужик в соседнем дворе, держа инструмент в своей руке, перегнулся через капот трейлера. И мне открылся незабываемый вид на его ягодицы.
Дверь распахнулась.
— Отлично, ты здесь. — Кейт схватила мою руку и затащила меня внутрь так быстро, что я чуть не споткнулся о порог. — Надеюсь, у тебя есть план, и лучше бы ему быть более надежным, чем предыдущий.
— Ты имеешь в виду тот, где должна была начать с ним разговор?
— Технически это было моей первой целью, сам знаешь.
— И как все прошло?
Кейт опустила руки.
— Никак. Мне не нужно, чтобы ты просто говорил, что я должна попробовать поговорить с Миком. Мне нужно знать, как с ним заговорить.
— Да, я слышал, что для тебя это трудно. — Я драматично вздохнул. — Нужно использовать слова и составлять из них предложения…
Кейт наклонила голову, взглядом метая в меня молнии. И она еще удивляется, почему люди считают ее такой серьезной.
— Я думал, ты собиралась начать с разговора о футболе. — Мы обсудили это вчера на озере.
— Да, но потом я поняла, что это сработало бы, если бы, ну не знаю, посмотрела бы одну из игр на прошлых выходных. Тогда я смогла бы начать разговор с того, что там происходило. Но футбольный сезон закончился, и если бы я упомянула, что видела его игру после школы, разве это не прозвучало бы слишком по-сталкерски?
О, черт. Она посмотрела на меня этим убийственным непреклонным взглядом. Взглядом, который сказал, что она действительно хочет, чтобы я ответил.
— Нет, если ты преподнесешь это правильно, — сказал я, надеясь, что преподнес свой ответ правильно.
С Кейт никогда не понятно, является ли вопрос риторическим, а честные ответы не всегда приветствуются.
Кейт запустила руку в волосы, перекидывая часть из них назад. Несколько прядей упали на ее лицо, и у меня появилось желание заправить их и узнать, такие ли они шелковистые на ощупь, какими кажутся.
— Тяжело подойти к Мику просто так, когда он окружен своими друзьями, или еще хуже — девушками, — сказала она. — Как такая как я, может получить шанс, когда все остальные девушки в школе практически предлагают ему себя сами?
— Потому что ты не такая, как все остальные девушки. — Я положил руки ей на плечи. На ней был топ с тонкими лямками. Кожа была гладкой и мягкой, и, какие бы духи или мыло Кейт ни использовала, пахла она женственно и обалденно, и… очень вкусно. Лучшего способа описать этот аромат не найти. Он так хорош, что хотелось лизнуть ее.
Совершенно ясно, что прошло много времени с тех пор, как у меня была девушка.
Я быстро опустил руки.
— Но перед тем, как Мик поймет это, он должен тебя заметить. Это означает разговор с ним. Заставь его думать о себе. — Мужик, этот разговор довольно странный, и, надеюсь, такого у тебя больше не будет. Даже не думал, что буду заниматься этим сейчас. — И у меня действительно есть для этого план.
Кейт кивнула несколько раз, напряженно застыв.
— Просто время бала становится все ближе.
— Я знаю.
— Это значит, что у нас четкий дедлайн.
— Я понимаю.
Кейт сжала губы, и прежде, чем я оторвал от них взгляд, блестящая штука на них привлекла на мгновение внимание. С моей сосредоточенностью сегодня происходит какая-то фигня. Я винил в этом новостную бомбу, которую отец сбросил на меня, и тот факт, что прошло слишком много времени с тех пор, как я кого-то целовал. Сразу после того, как Пекер заметит Кейт, мне действительно нужно будет найти девушку для себя. Черт, возможно, я даже пойду на бал.
Затем я подумал о шумихе, связанной с ним: от смокинга, с подходящим к нему жилетом и каким, черт возьми, неудобным он будет, до ожидания изысканного ужина и прогулки на лимузине, и передумал. Нет, спасибо.
— Но правда ли? На самом деле понимаешь? — спросила Кейт. — Я думаю, ты не осознаешь, насколько это важно для меня. Я чувствую, что ты воспринимаешь выпускной бал просто как какие-то танцульки.
Она была недалека от истины.
— Я понимаю, это своего рода церемония перехода или что-то вроде того, но для меня, это больше как… — пустая трата времени. Я не хотел задеть ее чувства, так что смягчил ответ: — Много времени и усилий для одного маленького вечера, который ты едва ли вспомнишь через несколько лет.
Решение вопросов касаемо большого бала и других школьных драм только отнимает время от тренировок на озере, а сейчас его у меня все меньше. Я выполню свою часть сделки, но не позволю чему-то другому мешать мне.
Кейт выглядела все еще сомневающейся, поэтому я добавил:
— Но я понимаю, как это важно для тебя, и не подведу, ясно?
— Ясно, — сказала она, кивнув. Затем указала назад через свое плечо. — Хочешь газировку? Я хотела взять одну банку.
— Будет здорово, спасибо.
Я последовал за ней в уютную кухню, сильно отличающуюся от той, что у меня дома: огромной и ультрасовременной, из нержавеющей стали с подвесными кастрюлями над массивным гранитным кухонным островком. В интерьере же этой комнаты не было никакого стиля или закономерности. Часы с разноцветными совами, а не электронные, встроенные в духовку, занавески с подхватами в виде чашек и деревянная полка с большим количеством керамических фигурок. Типа разноцветных петухов, котов и расколотого пополам фургончика из «Скуби-Ду». Приглядевшись к ним, стало понятно, что это солонки и перечницы.
Каждый сантиметр белого холодильника был покрыт фотографиями: более новые, с Кейт и ее мамой, а более ранние с ней и ее папой. На большинстве он был в форме военно-воздушных сил США, а на других в повседневной униформе. Я знаю, что его не стало пару лет назад, прямо перед тем, как Кейт перешла в нашу школу, но я мало что знал о нем, чтобы начать разговор об этом.
Прохладная банка, которую дала мне Кейт, приятно освежала ладони. Тишину заполнили звуки треска открываемой крышки и шипения пузырьков.
Потянув колечко на себя, Кейт простонала:
— Спасибо за ужасное расписание тренировок, которому ты заставляешь меня следовать. Даже открытие газировки причиняет боль.
Я усмехнулся.
— Тебе нравится.
— Мне нравится озеро. С греблей — особенно той, где нужно работать быстро — я бы бросила весла прямо в воду. Я бы смотрела, как они опускаются на дно, радуясь, как никогда прежде.
Я прижал руку к груди, словно стрела пронзила мое сердце.
— Ты ранила меня и мой спорт своими словами.
Смех Кейт заполнил комнату.
— Ты перебарщиваешь. — Она сделала большой глоток содовой и указала в направлении коридора. — Тетрадь в моей комнате. Пойдем, составим план действий для операции «Выпускной». Я всегда чувствую себя увереннее, когда записываю стратегию на бумаге.
Интересно, использовал ли ее отец в разговоре военные термины, и стало ли это причиной, по которой она сейчас использует эту терминологию, а ранее настояла на присвоении названия этой операции. Но опять же, это вне уровня моего доступа. Великолепно. Теперь и я этим занимаюсь.
Уникально обставленная кухня ничто по сравнению с комнатой Кейт. Ярко-голубая краска на стенах, разноцветные бумажные фонарики, свисающие с потолка, черный вентилятор в белый горошек. Шторы из бисера висели над окном, пуская разноцветные блики по всей комнате и комоду, на котором стояло несколько фотографий в рамках. На противоположной стороне стоял, трещащий по швам, книжный шкаф, на котором расположились выстроенные в линию большеголовые фигурки. О, и огромная ящерица, одетая в крохотный желтый вязаный шарф, сидела посередине ее кровати. Она подняла на меня голову, выпячивая ту часть своей шеи, которая была усыпана колючками.
— Это Клаус, — пояснила Кейт. — Не волнуйся, у него характер лучше, чем у его тезки.
— Да ну? И в честь кого он был назван?
— В честь первородного вампира. Из сериала «Первородные». Формально, сначала он был в «Дневниках Вампира», но они сняли спин-офф, и, в любом случае… — Кейт взяла на руки это существо, когда села на кровать. — … Клаус — вампир, который убивает ради забавы. Этот же Клаус слишком ленив, чтобы делать хоть что-то.