Анастасия вдруг прекратила причитать и куда-то побежала. Мачеха продолжала расхаживать из стороны в сторону, Гризелла так же не отреагировала.
–Сюда, скорее сюда! Я нашла, я нашла – послышалось из-за соседского дома.
Мать встрепенулась, взглянула на вторую дочь, что-то злобно буркнула и побежала на голос.
Анастасия стояла около небольшой пустой будки, упорно пытаясь ее куда-то тащить.
–Что ты делаешь?
–помнишь, я вчера разбила окно, ну там, где лужа. Так вот, если подтащить под него эту будку, то можно будет…
–Я все поняла, ну-ка, взяли. Ой, тяжелая! Да не копайся там, неси прямо.
–Ай, моя нога!
–Сама виновата, вперед, уже не долго, да, кстати, а где хозяин конуры. Ну, пес?!
–Да не знаю я, наверное сдох давно, или бегает где-то. – Ответила красная от натуги девушка.
Маменьке это где-то очень не понравилось, но – делать нечего.
Вскоре они установили будку под окном. Она и вправду оказалась достаточно высока.
Анастасия полезла первая, пока мачеха пыталась отобрать у Гризеллы деньги. Но не тут-то было. Апатия девушки тут же сменилась дикой злобой, она даже кусаться пыталась, прицельно. И никакие уговоры, обещания, угрозы и пощечины здесь не помогали. Возможно, кто-то из них бы и победил, но тут из темноты выскочил хозяин будки.
Скажите, только честно, если в сумерках вы увидите полутораметровую псину, с рычанием несущуюся на вас, что вы сделаете? Вот, вот, обе спорщицы поступили аналогично. Уже через минуту Гризелла с кастрюлей и Анастасией была в комнате, причем Анастасия еще и помогала маменьке забраться в окно со двора. Все визжали.
Когда мачеха, наконец, оказалась в комнате, то у нее отсутствовала задняя часть юбки и изрядная доля самоуверенности.
Еще минуту все отдыхали, сидя на полу, а потом пошли спать. Сил на разборки уже не было.
«Золушка» сидела в коморке при свете единственной свечи и разговаривала с вороной. Обе они уже изрядно наелись довольно сытных бутербродов, и пребывали в отличном настроении. Алена, кстати уже рассказала о своих прежних приключениях, чем совершенно собеседницу не удивила. Та после опытов колдуна, по ее словам, удивляться разучилась.
– Понимаешь, меня здесь не любят.
–Я заметила.
– Не перебивай. Но это ладно, без их любви я еще как-то обойдусь. Но завтра вечером – балл. И что?
–Что? – Сонно поинтересовалось пернатое.
–А то, что мне нужно подготовиться, но как это сделать, если они все время мешают. Эй, ты куда?
Ворона тем временем залезла под кровать и, чем-то там пошурудив, вытащила здоровенную бутыль с чем-то бордовым.
–Говоришь ты по сценарию – святая? Ну, тогда тебе – не дам.
–Это что? – поразилась Аленка.
–Да так, винцо, – чпок, и крышка куда-то улетела, Алена оценила профессионализм действия, – ты отвернись, тебе низя, а я существо приземленное. Бульк, бульк.
–А ну-ка дай, – возмутилась Аля, – ишь присосалась. Я тоже хочу. Мммм, вкусно, интересно какой это год?
Короче, примерно на пол часа разговор смолк, пришло наслаждение. Вино было хорошим, не слишком крепким. Но по пол литра на брата (или на «сестру»?, а, не важно), так что они немного окосели, хотя все еще достаточно хорошо соображали.
– Итак, о чем это я, ах да, ик, значит, слушай мою команду, мы щас им покажем, где раки зимуют, я им покажу, как девочек разбойникам скармливать, рабовладельцы, скоты, феодалы недобитые!…
Сочувственный взгляд пошатывающейся вороны вернул ее к действительности.
–Ну, да. Значит так. Где-то тут я видела стопку простыней, ик, мы их будем резать на ленты и связывать в полосы.
–Побег, – вспыхнули глаза вороны, – а это опасно?
–Не перебивай, у меня уже два раза мысль ускользнула, ик-к задолбалась ее ловить. Так, о чем это я, ах да, ленты ты будешь привязывать к железным балкам на потолке, они там веером расходятся вокруг люстры. Будет очень таинственно и бело.
–А чего это я должна привязывать. У меня, между прочим, крыло помято. – Вклинилась ворона, разглядывая свое отражение в бутылке, заодно оценивая оставшееся количество вина.
–Не прибедняйся, кто у нас сегодня на разведку летал, пока я всех мужиков перечмокала? – заявила Аля, отбирая бутыль у упиравшейся птички.
–Так, ну…, ведь для пользы дела, – пристыжено замялась ворона, упираясь и не отдавая сосуд.
–И тут польза будет, при чем великая, я тебя после свадьбы придворной вороной сделаю, хочешь? – уламывала ее Аленка, на секунду ослабляя хватку, за что и поплатилась – вино вернулось к вороне, она снова целеустремленно забулькала, но потом, подумав, сказала:
–И титул, титул не забудь.
Аля на секунду задумалась, а потом махнула рукой, отобрала, наконец, бутылку, допила вино и заявила.
–А, ладно, сделаем из тебя графиню… Воронцову. Ну, как, идет?
Ворона задумалась, склонила голову на бок, попробовала титул на вкус, и жутко раздулась от гордости, продефилировав по комнате и держась при этом за стенку. Ходила она немного боком и не всегда по прямой, но это мелочи.
Затем они еще немного пошептались, хихикая и уточняя план боевых действии, пожали друг другу руки (то есть крылья, или, ай, ладно..), и ползком отправились на операцию «зета», как назвала ее Аля.
Первым делом они отправились в кладовку, которая была одновременно прачечной, где часа три у них ушло на поиск простыней, (при чем искали в полной темноте, чтобы не рассекретиться, как сказала Алена), их разрыв на полосы и связывание длинных лент, при свете единственной свечи, так как проделать это совсем в темноте они уже не могли, и так по пути к заветным простыням опрокинули несколько полок с продуктами, произведя кучу секретного шума. Каждую из лент ворона брала в клюв и лично прицепляла к балкам потолка, взлетая к ним по спирали (по стеночке, так сказать, а не то – шатало, да не ее, стены). Длинные ленты спускались до самого пола, таинственно колышась в лунном свете из окон.
Когда все было сделано, Аля принесла из подпола мешки с мукой, установила их на третьем этаже, на лестнице ведущей на чердак, и доверила вороне посыпать все вокруг мукой. А сама пока мастерила приведение: в последней уцелевшей простыне было проделано отверстие, и ее водрузили на вешалку, за тем на небольшой наволочке остатками помады была нарисована веселая физиономия истерического приведения, наволочка была набита пухом из какой-то подушки, и надета в виде головы на вешалку. С верху она привязала длинную веревку и обсыпала все это художество все той же мукой.