— Разогревается, — пробормотал Иван. — Ты видел когда-нибудь полностью разогретого демона?
— Нет, я ведь еще живой, — Токарев мельком глянул на дверь и снова уставился на Ивана. — Времени у нас еще меньше, чем я думал… Обидно. Ладно, я постараюсь успеть…
Интервалы между ударами в дверь стали больше, но сила их увеличилась.
— Эти послы… Они могут ходить в город. Тайно, так, что Конюшня не знает. Так договорились. Наши на это смотрят сквозь пальцы, сами пользуются такой возможностью… Мы проморгали первую встречу с Фомой. Возможно, мы проморгали сотню встреч Фомы с кем-то из мусульман, а может, они и не встречались вовсе, провернули старый трюк — передали информацию через другого человека. А потом назначили встречу в «Трех поросятах». Скорее всего не для обмена ценностями, а для того, чтобы сообщить друг другу места их расположения. Через Ушко ничего не пронесешь незаметно. Ну, может быть, что-то очень маленькое. Скорее всего, Фоме предложили информацию о месте, где нечто важное хранится. А он, в обмен, информацию о чем-то другом… Не знаю точно… Никто не знает. Мы понимали, что в тот день была последняя встреча, засекли их вместе, решили, что нужно брать посла. Фому списать, а посла — вывести и расколоть, что ему нужно и зачем. И что он предложил Фоме.
Удар — явственно лязгнул засов в петлях.
— Убить Фому, забрать мусульманина, но Фома как-то умудрился… Смог как-то… А потом вызвал тебя, мы не успели вмешаться. Нельзя было светиться… нельзя… А Фома… Фома использовал Обряд, чтобы вывести тебя из-под удара… Если бы не это, до общаги ты бы не добрался… нет, не добрался бы. Тебя бы выкрали, все выпытали бы и отправили в Рай. А так… Так с тобой нужно было вести себя осторожнее до тех пор, пока точно не станет понятно, сказал тебе что-то Свечин или нет. Включили программу с посылкой, тоже с ходу, без подготовки, Джек к тебе обратился в последний момент. Чтобы ты не стал проверять посылку, послали галат на акцию возле бара с приказом тебя и Хаммера не трогать, но ты чуть не нарвался на пулю, разозлив боевиков до полной потери дисциплины.
Ты должен был отвезти посылку, а потом неизвестный сообщил бы на выездное КПП, что ты привез взрывчатку и работаешь на галат, тебя бы взяли на совершенно законных основаниях…
— И выпотрошили бы еще и на предмет разговора с Фомой, — устало подсказал Иван.
Ему все надоело. Даже вздрагивающая под ударами дверь вызывала не ужас, а раздражение. Все суетились, все дергались, подставляли друг друга, норовили обмануть и убить, и только он, идиот-идеалист, что-то там пытался для себя оправдать, добиться, заслужить. Подставился…
Или не подставился, а благодаря Фоме выжил в безвыходной ситуации? Фома не струсил, а спасал его, пусть таким странным способом, но спасал? Спасал жизнь, угробив душу? Странный поступок. Или не странный, а совершенно логичный, если то, за чем приходил Фома в руины, было действительно важным.
Фоме было наплевать не только на душу Ивана, но и на свою собственную душу, он был готов на все, чтобы… Чтобы что? Чтобы получить нечто? Узнать нечто?
Дверь начала раскачиваться под ударами, пока еще несильно, на сантиметр-полтора, но это значило, что скоро она не сможет сдерживать демона. И тогда…
— Посольство ушло в тот же день, — сказал Токарев. — И мы стали догадываться, что они либо получили что хотели, либо Фома ничего не успел им сказать. И тебе, значит, ничего не сказал. А после твоего отъезда, просматривая записи с камер слежения, обнаружили, что тот самый мусульманин разговаривал с одним из предавшихся…
— С Крулем?
— Нет, иначе мы бы Круля и тебя не пытались мочить в пустыне, а постарались взять аккуратно и выпотрошить. Но если Дьявол все знал, то твоя информация для него ничего нового не дает.
— И я могу спокойно умирать — так, на всякий случай…
— На всякий случай, — подтвердил Токарев. — Но все пошло не так…
— Не так как хотели… Вы хоть знаете, из-за чего все разгорелось?
— Нет, — ответил Токарев. — Представляешь, как обидно? Знаем, что это важно для Дьявола…
— И для вас этого достаточно.
— И для нас этого достаточно. Совершенно достаточно. И знаем, что Фома искренне верил в Бога, был одним из тех, кто ради Него готов пойти почти на все… И который не хотел попасть в ад и рассказать, о чем с ним договаривались, и как он хотел это использовать.
Дверь явственно качнулась, что-то хрустнуло в замке, в комнату потянуло смрадом: смесью паленого и гнили.
— Они придут к тебе, Иван! — сказал Токарев. — К тебе. Обязательно придут. Мусульманин или иудей — не предавшийся, а кто-то из них. Они придут и расскажут, сделают предложение… Обязательно сделают, я чувствую. Это предложение будет выглядеть очень привлекательно, чисто, благородно и красиво…