– А ваша мать?
– У нее был рак желудка, господин Хван. Она умерла до того, как я оказалась в Сеуле.
– И все же вы не отказались.
– За матерью хорошо ухаживали до самого конца Правительство выполнило свои обещания, и я должна была сдержать слово.
Хван кивнул. Он по-прежнему избегал взгляда Чо, который бешено вертел глазами.
– Вы сказали, что хотите заставить меня поверить, госпожа Чонг. Во что – в ваш рассказ?
– Да, но не только в это. Если я вам не помогу, в моем доме вы погибнете.
Чо надавил на педаль тормоза. На грязной дороге машину занесло, потом она остановилась.
Хван зло смотрел на Ким Чонг. Впрочем, еще больше он был зол на себя. Двери машины были закрыты, и при необходимости майор был готов в любой момент пустить в, ход оружие.
– А вы без моей помощи сгниете в тюрьме Масан, – сказал он. – Кто нас ждет в вашем доме?
– Никто. Там установлена мина-ловушка.
– Какая?
– В рояле спрятано управляемое по радио взрывное устройство. Если вы поднимете крышку рояля, не сыграв предварительно определенную мелодию, оно будет приведено в действие.
– Значит, эту мелодию сыграете вы. Вы ведь не хотите умереть.
– Ошибаетесь, господин Хван. Я хотела бы умереть. Но я хочу и жить.
– При каких условиях, госпожа Чонг?
В зеркале заднего обзора появилась одинокая фара, и Чо, опустив стекло, махнул рукой мотоциклисту, чтобы тот проезжал. Пока треск двигателя мотоцикла не замер вдали, Чонг молчала, потом сказала:
– Мне ничего не нужно, но мой брат...
– И ваша страна.
– Я – патриотка, господин Хван, не оскорбляйте меня. Но вернуться я не могу. Мне всего двадцать восемь лет. Мне дадут другое задание, пошлют не в Южную Корею, а в какую-нибудь дру1ую страну. Возможно, тогда мне придется не только играть на рояле.
– За патриотизм приходится платить.
– Моя семья уже заплатила сторицей. Теперь я хочу жить с тем, кто еще уцелел. Я выполню вашу просьбу, но потом попрошу оставить меня в доме одну.
– Чтобы вы сбежали в Японию? – Хван покачал головой. – Меня с позором выгонят с работы – и правильно сделают.
– Вы предпочитаете подвергнуть свою страну всем ужасам войны?
– Но вы, очевидно, готовы пожертвовать жизнями молодых парней вроде вашего брата. , Ким отвернулась.
Хван бросил взгляд на часы на приборной панели машины и жестом приказал Чо ехать дальше. Разбрызгивая грязь, машина тронулась.
– Я не хочу жертвовать ничьей жизнью, – сказала Ким.
– Я тоже на это надеялся.
Хван внимательно смотрел на лицо Ким. На нем танцевали тени, отбрасываемые дождевыми каплями на стекле, а время от времени его освещали отблески огней из окон придорожных домиков.
– Конечно, я сделаю все, что в моих силах, – продолжал майор. – В Японии у меня есть друзья... Возможно, мне удастся что-то устроить...
– Например, японскую тюрьму?
– Не совсем тюрьму. Там есть учреждения, больше похожие на общежития, в них человек чувствует себя более свободным.
– Из камеры, даже очень комфортабельной, будет трудно найти брата.
– В этом я смогу помочь. Он будет приезжать к вам, возможно, мы найдем какой-то другой вариант.
Ким повернулась к Хвану. Тени на ее щеках казались слезами.
– Спасибо. Это уже кое-что. Если это будет возможно. Впервые Ким Чонг показалась Хвану открытой и уязвимой. Такой она ему очень нравилась. Он подумал и чуть было не сказал, что всегда остается еще одна возможность – он может жениться на Ким и тем самым поставить южнокорейских юристов в чрезвычайно затруднительное положение. Идея была соблазнительной, но Хвану показалось, что дразнить – или угрожать – Ким свободой сейчас было бы преждевременно.
И все же эта неожиданно возникшая мысль не шла у него из головы, иначе он, возможно, обратил бы внимание на то, что обогнавший их машину мотоциклист съехал на обочину, выключил фару, приглушил двигатель.
Глава 47
Вторник, 10 часов 50 минут, Оперативный центр
Фил Катцен столкнулся с Худом возле кабинета директора и вошел вслед за ним. Он рассказал, что им со Столпом удалось сделать, и сообщил, что Столл уже проверяет дискеты южно-корейской армии.
– Это согласуется с тем, что Грегори Доналд говорил Марте, – заметил Худ. – Он и Ким Хван из Корейского ЦРУ тоже полагают, что правительство Северной Кореи здесь не при чем.
После разговора с сыном настроение у Худа немного поднялось, и он позволил себе коротко улыбнуться:
– Как вы себя чувствуете вдали от нефтяных пленок и тропических лесов?