Именно поэтому следующие три дня мы были заняты по горло. Волков писал подробный отчет о происшедших событиях, а в промежутках регулярно ходил к следователю на допрос. В день освобождения он прошел медицинское освидетельствование, и в уголовном деле, растущем в последнее время, как на дрожжах, появилась соответствующая справка. Из нее следовало, что Павлу причинены «…ушиб и рваная рана мягких тканей в челюстно-лицевой области», а также перелом двух ребер — это Витя ему ногой. Справедливости ради хочу заметить, что последний находится в тюремной больнице с диагнозом «перелом челюстной кости», — это Паша ему рукой.
Были проведены положенные в таких ситуациях обыски. Подавляющее большинство из них, в принципе, никаких интересных результатов не принесло, если не считать того, что по месту жительства одного из задержанных братков нашли две пачки патронов для пистолета ТТ. Ничего, на первый взгляд, существенного не принес и обыск в офисе «Агасфера», который теперь был проведен не формально, как год назад, а достаточно тщательно. Кое-какая документация по указанию следователя была, разумеется, изъята, но, насколько она будет интересной и полезной для расследования, сейчас пока судить рано. Хотя все аналогичные вышеописанным сделки, заключенные при посредничестве этой конторы, отследить было бы очень интересно.
А вот при обыске в офисе у нотариуса кое-что нашли. Во-первых, в учетной книге за 17 июля, то есть за два дня до смерти Вериной матери, была сделана запись о регистрации завещания Зинаиды Роговой, касающаяся принадлежащей ей комнаты. И нам это интересно не столько самим фактом существования этого завещания, сколько датой, когда оно якобы заверено нотариально. В этот день, если вы помните, Рогова уже находилась в больнице и, как мне говорила сама главврач, участвовать в этой процедуре по состоянию здоровья не могла. А во-вторых, Валентин, участвовавший в производстве этого обыска, тоже нашел кое-что. Это «кое-что» никакого отношения к расследованию уголовного дела не имеет, но в нашей истории еще сыграет определенную роль. И оба этих обстоятельства я прошу вас запомнить — пригодится! А пока вернемся к нашим заботам.
Платонов сумел разговорить двух волковских «товарищей по несчастью», которых мы привезли из Шопино, и те уже тоже давали показания под протокол.
Один из них — Александр Дмитриевич, оставшийся без работы ведущий инженер в прошлом одного из крупнейших в городе НИИ, — влип в эту историю по собственной глупости. Где-то с год назад, после скоропостижной кончины жены у него осталась двухкомнатная квартира. Нормальной работы, повторяю, у него не было, детей, о которых надо было бы заботиться, — тоже, и мужик просто стал пить. Как говорят в таких случаях — «сел на стакан», причем, скорее всего, не без помощи заинтересованных лиц.
В один прекрасный день в ходе очередной пьянки ее участников, среди которых были сам хозяин квартиры и два его новоявленных «друга», потянуло «на подвиги». Не прошло и пяти минут, как, будто по мановению волшебной палочки, за столом появилась некая особа противоположного пола, и веселье продолжилось с новой силой. Через некоторое время бывший инженер, далеко не старый — немного за пятьдесят — мужчина, давно лишенный к тому же женской ласки, выпив «за знакомство» и «за прекрасный пол», уединился с гостьей в отдельной комнате. Будучи человеком все же интеллигентным, Александр Дмитриевич предварительно запер дверь на ключ…
Последствия этого уединения оказались для него самыми неожиданными: по завершении процесса неформального общения дама заявила, что партнер ее… изнасиловал! На немой вопрос пораженного кавалера, который был далеко не настолько пьян, чтобы ничего не помнить, она с улыбкой показала синяки на предплечье и на ключице и заявила о намерении немедленно пойти в женскую консультацию «на мазок», а прямо оттуда — в милицию. И уж совершенно добило ошарашенного мужика то обстоятельство, что оставшиеся в соседней комнате двое собутыльников выразили готовность подтвердить, что слышали из спальни крики и призывы о помощи. Они даже пытались прийти женщине на подмогу, но дверь была заперта, а ломать ее побоялись — квартира все же чужая. Бедный Александр Дмитриевич наконец понял, что его откровенно подставили, но садиться в тюрьму, естественно, не хотел. Поэтому он деликатно поинтересовался, что же надо сделать, чтобы подобной участи избежать. «Потерпевшая» тут же сформулировала ультиматум: или инженер заключает с ней законный брак и прописывает ее в квартиру с предоставлением части жилья в собственность, или идет под суд за изнасилование.