В сущности он — несчастный человек, поскольку стал рабом своего капитала. Большие деньги требуют больших же денег на обеспечение собственного существования — и в этом основной парадокс «желтого дьявола». Деньги зажали Березовского! Они не дают ему прохода, они диктуют ему, куда он должен сегодня пойти, с кем он должен сегодня обедать, где ему следует, а где нельзя появляться, с кем следует поддерживать отношения, а с кем нет — и так далее. Он, извините за пикантную подробность, даже к любовнице не может спокойно поехать, поскольку тогда назавтра во всей желтой прессе появятся соответствующие фотографии с комментариями.
— А вы?
Георгий Алексеевич сделал эффектную паузу — надо отдать должное его умению вести беседу — и протянул мне пачку «Captain Black». Я отрицательно качнул головой. Мещеряков с удовольствием закурил и продолжил:
— Знаете, я каждую зиму на выходные и праздники езжу в Финляндию — на лыжах походить. Есть там такое замечательное местечко — Савукоски. Ничем особо не примечательный городок. В списке популярных лыжных курортов такого названия нет — в этом как раз и заключается прелесть этого места. Забредешь по лыжне подальше в сосновый лес, вдохнешь его аромат… А вокруг — никого, может, на много километров. И ты один на один с природой… Это такое неповторимое ощущение! А тому же Борису Абрамовичу это опять-таки недоступно, потому что ему, во-первых, трудно время выбрать для такой поездки, а во-вторых, если он и выберется в лес, то одиночеством насладиться все равно не сможет — там за каждой сосной телохранитель будет прятаться, а в кустах — папарацци с телеобъективом. И вы называете это богатством?
Я молчу, потому что где-то согласен с собеседником. У него потрясающая способность выразить мысль кратко и в то же время достаточно емко. Вылитый Владимир Ильич!
— Как ни парадоксально, — продолжает Мещеряков, — я богаче Березовского как раз тем, что у меня нет домика в швейцарских Альпах, особняка в Лондоне или виллы на Канарах. А точнее — тем, что они мне не нужны.
— Вы и в этом неоригинальны! Этот принцип исповедовал еще Диоген.
— Знаю. Но он был прав лишь в определенной степени — в подходе, я бы сказал. Между прочим, существует прекрасный исторический анекдот про Диогена. Как-то он увидел юношу, который пил воду из ручья, зачерпывая ее ладошкой. «Век живи — век учись!» — удивился философ и выбросил из торбы оловянную кружку… По-моему, это перегиб. Беда Диогена в том, что в исповедовании в определенной степени верных принципов он не знал меры. Уверяю вас, что, если бы этот философ жил в наши дни, он не довольствовался бы только бочкой и холщовой торбой с оловянной миской. Его потребности неизмеримо бы возросли — это неизбежное следствие технического и социального прогресса. Вы в Швейцарии не бывали?
— Я не бывал не только в Швейцарии, но и во многих других странах.
— Жаль! — Георгий Алексеевич сделал вид, что не заметил моей иронии. — Уверяю вас, что если бы вы провели хоть один лыжный сезон где-нибудь в Санк-Морице, например, то такие вояжи впредь стали бы вашей неотъемлемой жизненной потребностью. И иметь возможность удовлетворять свои потребности в независимости от внешних факторов — это, собственно говоря, и есть богатство.
— Мы говорили о власти… — пробую я возвратиться к истокам разговора.
— Я помню! А что такое, по-вашему, власть? Власть — это возможность влиять на людей таким образом, чтобы они реализовывали ваши принципы — независимо от их характера, в конечном итоге. И для того, чтобы властью обладать, надо быть богатым. Подчеркиваю: богатым, а не имеющим много денег. Богатство — это свобода выбора, а обладание властью такой свободы требует всенепременно. Если мы вновь вернемся к Березовскому — ох, и икается же ему сейчас! — то он просто не в состоянии обладать реальной властью как раз по той простой причине, что он — несвободный человек. Он раб своего состояния. Его деньги требуют слишком много внимания, и на реальные дела у него просто не остается времени и сил.
— Да, но ведь президента сделали деньги Березовского.
— И что из этого? — презрительно повел Мещеряков плечами.
— А вы не слишком недооцениваете возможности Бориса Абрамовича, а также самого президента?
— О, Боже, Павел Николаевич! — поморщился Георгий Алексеевич. — Вы выражаетесь, как продажный телевизионный комментатаришко, возомнивший себя аналитиком. И потом: никогда не говорите в этой стране о «возможностях президента» — умные люди вас не поймут. В этой стране президент — чисто номинальная фигура. Это вам не Генсек в достопамятные времена. У нынешнего президента никакой реальной власти нет! Все это миф, который с нашей подачи старательно поддерживают все средства массовой информации.