— Здравствуйте! Мне бы два билетика до Петрограда на сегодняшний поезд, — бодро заговорил я.
— Билетов нет, — проигнорировав моё «здравствуйте», гнусавым голосом ответила кассирша.
— Вот как… Ну, а на следующий поезд?
— И на следующий поезд тоже нет, — равнодушно ответила женщина.
— А перед отходом поезда билеты могут появиться? Может, сдаст кто? — спросил я, памятуя из прежнего опыта. — Очень надо.
Я постарался извлечь из себя максимально любезную улыбку, способную растопить даже ледяное сердце. Увы, она не сработала.
— Всем надо! Всё, молодой человек, не задерживайте очередь — проходите!
Я не стал спорить и уступил место следующему гражданину, вот только ему повезло не больше, чем мне. Его тоже ждал стереотипный ответ насчёт отсутствия билетиков.
Вот тебе, бабушка, и сервис. Как будем выкручиваться?
Подойти, поговорить с проводниками? Были у меня в жизни подобные истории, правда давненько. В последний раз, наверное, в конце девяностых — начале двухтысячных. Иногда удавалось уломать. Потом с этим дело стало строго.
Ещё есть вариант поговорить с начальником поезда — ну не бывает такого, чтобы поезд был забит совсем под завязку. Всегда есть какие-то резервные места.
В иные времена сунулся бы к коллегам за помощью, только, если не ошибаюсь, железнодорожной милиции теперь нет, упразднили ещё в прошлом, 1921-м году, а весь функционал передали сначала ЧК, а потом, соответственно, ГПУ — то бишь подчинённым Кравченко. И здесь мне лучше не «светиться».
Кто знает, может у смежников уже появились вопросы к моей скромной персоне, не зря Смушко настаивал, чтобы я уехал из города.
Хотя, судя по милиционеру внутри, рутинные задачи вроде поддержания порядка на вокзале, чекисты себе не оставили. А может это просто особенность нашего города.
Зоны ответственности порой разделяются весьма причудливым образом.
Милиционер — это практически свой. Поговорить с ним, что ли? Если давно дежурит, должен знать все ходы и выходы и иметь нужные знакомства.
Утвердившись в этом решении, я собрался подойти к патрульному, но в этот момент меня тихонько окликнули.
— Эй, дядя! — Голос принадлежал щегольски одетому парню с нависшей на глаза чёлкой из-под франтоватого котелка.
— Чего тебе… тётя, — усмехнулся я.
«Тётю» этот щегол спокойно пропустил мимо ушей.
— Я слышал ты вроде как в Петроград собираешься, — продолжил он.
— Допустим, — не стал отпираться я.
— Тебе билеты нужны на сегодняшний поезд? — с надеждой спросил он.
— Что — есть лишние?
Парень подмигнул.
— Для хорошего человека всегда найдётся. Ну что — нужны тебе билеты или мне другого покупателя искать?
— А какие именно?
— Да любые: хошь в зелёный вагон, хошь в синий, хошь в жёлтый — там, как понимаешь, недёшево, но ты ж вроде с барышней будешь, так что мой совет — в жёлтый бери. Дорога длинная — хоть согреетесь, — он гнусно захихикал.
Ясно, вокзальный спекулянт обыкновенный. Довольно распространённое явление как на советских, так и на российских вокзалах. Лишь продажа билетов по паспортам практически ликвидировала билетных спекулянтов как класс, но это, как порой говорила Дашка, не точно.
— За сколько продашь?
— Две цены, — ухмыльнулся он.
— Не пойдёт. Давай полторы.
Поломавшись для вида, он кивнул.
— Повезло тебе, дядя, я сегодня добрый. Полторы цены так полторы.
— Отлично. Тогда мне два билета в этот твой синий вагон, — сказал я.
— А что не жёлтый?
— Дорого выйдет.
Если я правильно понял объяснения Кати, жёлтый вагон или 1-го класса, это купейный, синий — плацкарт, а зелёный — общий.
Спекулянт поозирался по сторонам и тихо произнёс:
— Не здесь. Давай с вокзала выйдем, а то слишком много ушей.
— Пошли.
Его ухмылки и тон показались мне подозрительными. Я незаметно достал револьвер из кобуры и спрятал его в карман брюк. Нелишняя предосторожность.
Напротив вокзала находился сквер. Парень уверенно повёл меня к нему.
— Показывай билеты, — сказал я, когда мы остановились.
— Покажи деньги.
Я ненадолго высунул из внутреннего кармана кошелёк.
Спекулянт кивнул, достал из-за пазуху скомканную стопку билетов и, послюнявив палец, отобрал два.
— Сколько с меня? — спросил я.
— Полтинник за оба, — сказал тот, отводя от меня взгляд.
— Мы оговорились за полторы цены, — сказал я, хотя и понятия не имел, сколько именно стоит билет.
Но по поведению парня чувствовалось, что меня собирались развести.
— Молодец, дядя, уважаю, — заулыбался тот. — Сороковник — и не забывай, что пять из них уйдут на дело просвещения в транспорте.
— Хрен с тобой! — Я отсчитал купюры и протянул их парню.
Но вместо того, чтобы забрать деньги, тот внезапно осклабился. В его руках появился нож.
— Значит так, дядя, я передумал. Сделки у нас не будет. Вернее, сделка будет, но вот условия поменялись: ты мне отдаёшь свой кошель — я ведь вижу, что он у тебя набитый, а я за это не стану тебя резать. На мой взгляд, честно.
— А на мой — нет, — покачал головой я.
— Пеняй на себя, дядя! — Спекулянт перекинул нож из руки в руку.
— Ты лучше на это посмотри, — я продемонстрировал ему револьвер.
— Сука! — Он с досадой сплюнул себе под ноги и убрал нож.
— Так, граждане, это что здесь происходит?! Немедленно прекратите хулиганить!
К скверу приближался милиционер с вокзала.
— Слышь, Семёныч, — обратился к милиционеру спекулянт. — Ты этого субчика проверь: у него шпалер при себе.
— Ах ты! — Милиционер полез в кобуру за револьвером.
— Спокойно, я агент Быстров из уголовного розыска! — Я предъявил служебное удостоверение.
Милиционер замер, переваривая информацию.
— Фамилия, имя, отчество, должность! — потребовал я у него.
— Так это… Астахов Иван Семёнович — старший милиционер, — забормотал он.
— Тогда слушай меня, страшный милиционер Астахов. Этот тип, который пытался угрожать мне ножом — билетный спекулянт. У него куча билетов, которых почему-то нет в кассе вокзала. Я вижу, что вы прекрасно знаете друг дружку. Так вот — сейчас ты у него реквизируешь все билеты и вернёшь в кассу для продажи простым гражданам. Кассирше пояснишь в максимально доступной и простой форме, что если она ещё хоть раз толкнёт билеты в таком количестве на сторону — то я её отправлю в такие края, где у неё сопли на лету замерзать будут. А этого урода, — я показал на спекулянта, — не знаю, что ты с ним сделаешь, но чтобы он ближайшую пару месяцев любовался на свободу через окна с решётками, а потом, чтобы духу его здесь не было. Приеду — проверю!
— Семёныч! — дёрнулся спекулянт.
— Милиционер Астахов — ты меня понял? — насупился я. — Или мне с тобой до угрозыска прогуляться?
— Всё понятно, товарищ Быстров. Не надо уголовного розыска, сделаю. Как приказали.
— Погоди! — Я забрал пачку билетов из рук спекулянта. — Какие билеты в вагон первого класса?
— Эти — показал он.
— Не врёшь?
— Могу побожиться!
— Не надо. Государству за них уплачено?
Спекулянт кивнул.
— Сам в кассе покупал.
— Тогда беру их себе как моральную компенсацию, — заявил я. — А ты, Астахов, оформляй этого гражданина-спекулянта, пока не натворил делов. И не забывай — как только вернусь из Петрограда, обязательно проверю!
Глава 5
Катю я застал там, где мы договаривались: она сидела за столиком привокзального буфета, перед ней стояла чашка кофе и вазочка с пирожными.
— Ну как? Купил билеты? — спросила она.
Я кивнул.
— Да. Едем в первом классе.
— Не знала, что уголовный розыск может позволить себе такую роскошь, — улыбнулась она.
— За всех не скажу, но, — я принюхался — кофе пах просто божественно, — лично я позволю себе также попить кофейку.
— Возьми себе и пирожное. Эклеры тут просто изумительны.
— Раз ты рекомендуешь — так и быть.