Денис видел, как в заведение – через главный вход – входили люди, как оттуда выходили посетители; народу в это время, должно быть, там немного. Но заведение, во-первых, открыто, а во-вторых, как и в предшествующие дни – судя по тому, что возле паркинга не торчит охранник – действует обычный «дневной» режим с не очень строгим Face Control… Машин на паркинге у парадного тоже немного: в это время никого из серьезных игроков здесь не застанешь.
Он прошел по своей стороне тротуара до следующего перекрестка. Как законопослушный гражданин, перешел улицу на «зеленый». Чуть не доходя до здания, в котором находится это непростое заведение, свернул в боковую улочку. Вытряхнул из пачки «мальборину», прикурил от дешевой китайской зажигалки. Щуря правый глаз, стал рассматривать то же девятиэтажное здание, но уже не с его парадной, а с тыльной стороны.
Часть двора – значительная, надо сказать часть – отгорожена решетчатой оградой, в которой вместо въездных ворот оборудован шлагбаум. Стоянка здесь вмещает не более полутора десятков тачек. Места для парковки не так, чтоб в избытке, особенно, если учитывать, что «покеристы» передвигаются отнюдь не на самых малолитражных машинах. Брать с собой охранников – дурновкусие. За безопасность гостей ВИП-зоны отвечают сотрудники одного из подразделений крупного столичного охранного Холдинга. Всего их здесь дежурит от пяти до семи, включая одного или двух «камерменов», то есть тех сотрудников, кто, сидя в специальном помещении, отслеживает ситуацию по мониторам, на которые выведено изображение от следящих телекамер, как внутренних, так и внешних.
Панкратьев процедил под нос ругательство: ну вот и на хера он, спрашивается, сюда приволокся?! Что он тут ищет? Собственный разум?! Он теперь может что угодно думать о том, что с ним произошло. Что его «вели» несколько месяцев, что его просчитали и – возможно – что даже применили какие-нибудь из суггестивных технологий… Как ни крути, он с а м полез в эту кромешную дыру, он с а м во всем виноват. В том, что произошло с ним в доме-катране на Можайке, когда он «поплыл» и стал «маньячить», поставив на две последние карты в с е, что у него было, и даже то, чего не следовало ставить ни при каких обстоятельствах – виноват именно он, Денис Панкратьев, а не к а т а лы, которые его «грамотно разыграли»… Он ведь не за один день проигрался (хотя в последний – более всего). Он и дом на Новой Риге и два земельных участка, и свою наличку, и даже пересланные отцом сто пятьдесят тысяч зеленью – все это он спустил еще раньше… Ну а последняя сессия – это уже помрачение разума, иначе не назовешь.
Ему не запомнилось, какие именно были расклады в тот день, когда он окончательно загубил себя и свою жизнь, каков был Showdown[8] и что он в те минуты говорил и делал. Как-то смутно все это вспоминается. То ли из-за того, что спустя какой час или два он попал – по закону подлости – в еще один переплет… То ли причиной тому суггестия или какая-нибудь дрянь, которую ему «кольнули» или подмешали в питье… То ли нервный стресс… Трудно сейчас сказать наверняка.
Но дело именно так и обстоит: почти ничего из событий того черного дня ему не запомнилось (и в этом пункте он нисколечко не соврал своей «спасительнице» Терезе). У него имелась лишь одна версия случившегося с ним впоследствии. В «катране» его выпотрошили до донышка: аккуратно, под видеозапись и при «благонадежных свидетелях», которые готовы в случ-чего подтвердить, что все было по чину, и что он уехал живой и здоровый… Потом – а до него доходили ранее такие зловещие слухи, намекавшие на существование чуть ли не ритуала для «опущенных» – отвезли до ближайшего населенного пункта, где ходят автобусы или электрички. И попросили выйти вон из салона.
8
Showdown (вскрытие) – финальный момент игры, когда вскрываются карты всех активных участников для сравнения комбинаций