— И я тебя, Еля.
Он сворачивает ко въезду на паркинг, останавливает машину рядом с моей белой “Вольво” — подарок на рождение Миры, достает из багажника все пакеты, не давая мне ни одного. Все сам, все как всегда. Мне нельзя носить тяжести и покупать что-то тяжелее пакета молока и буханки хлеба, а я не спорю и уже давно не пытаюсь вдолбить Максу, что мне не тяжело. С ним бесполезно спорить на эту тему и проще согласиться. Тем более, что он всегда помнит чего нет дома и купит именно то, что нужно. Я иду к лифту, нажимаю кнопку вызова и хохочу, когда мой муж с ворохом пакетов в руках и одним в зубах заходит внутрь бочком. Глупый и все такой же упертый, но я его люблю таким какой он есть и открываю дверь в квартиру, пропуская его вперед, удивленно смотря на маму, нервно дергающую край блузки.
— Ма!?
— Вы, главное, только не волнуйтесь…
Господи! Тому, кто придумал эту фразу стоило пустить пулю в лоб!
Не снимая обуви, мы с Максом летим в детскую и с облегчением выдыхаем, увидев Миру, спящую в своей кроватке. Наша маленькая принцесса сопит, обнимая одной рукой Пирата, а второй какого-то нового плюшевого медвежонка. Вот только медвежонок начинает возиться, когда я, скинув сапоги, подхожу ближе.
— Мама!? — шиплю, едва сдерживаясь, чтобы не разбудить малышку. — Это что, ньюф!?
— Ну-у-у, — тянет она, — да. Мы с Мирой заехали к Алисе, и там… А Мира… И я… не удержалась, — вздохнув, разводит руками, косясь на гыгыкающего Макса.
— Татьяна Федоровна, а моя обувь? Она ведь сожрала что-то? — спрашивает, чуть не подскакивая, и срывается в сторону дверей после тихого:
— Тапок, но я куплю но…вые, — мама ошалело смотрит в удаляющуюся спину Макса и после хлопка дверей переводит взгляд на меня. — Донь?
— Все, мама, — развожу руки в стороны, — Смылся. Нам ведь для полного счастья только водолаза в доме не хватало!
— Донь, ну так получилось. И Мирочке очень понравилась Гала.
— Господи, неужели нельзя было хотя бы позвонить испросить. И куда мы с этой махиной теперь? Ты хоть представляешь какой она станет, когда вымахает?
— Большой?
— Огромной, ма! Это ж практически лошадь будет! Ладно кормить — у нас в клинике от спонсоров кормов запасы на год вперёд лежат, а гулять кто с ней будет? Макс? У него Фил, концерты, домой ноги еле живой приносит. Я тоже не смогу — у меня работа.
— Я могу…
— Ой, мам, все вы так говорите…
Десять минут, которых Максу хватило бы за глаза и за уши сходить до машины и вернуться — подумала, что он забыл что-то в машине, — я распекала маму, а через пятнадцать начала волноваться уже по этому поводу. Куда мог свинтить муж, не предупредив меня, тем более на ночь глядя, я даже не представляла. Набрала его номер и выругалась, услышав звонящий в коридоре телефон. Вообще замечательно!
— Мам! Если Макс не вернётся, я не знаю что сделаю!
За следующие полчаса, после которых в дверях повернулся замок, я накрутили себя до такого состояния, какое мало кто себе может представить. Выскочила в коридор и застыла с раскрытыми ртом.
— Так. Это тебе, — Макс всучил мне в руки пакет с логотипом аптечной сети, а потом тряхнул вторым, в котором что-то негромко лязгнуло. — Это щенку. Миски там, ошейник… Елечка, мы ее по любой оставляем! А ты бегом в ванную!
— Левентис, у тебя с какого перепуга крыша уехала!? — спросила я, увидев внутри своего пакета ворох тестов на беременность. — Как бы ничего, что у меня месячные начнутся со дня на день?
— Еля! Не спорь! Ай! Сейчас! Да где он? — похлопав себя по карманам, Макс начал вытаскивать из них содержимое, но наткнувшись взглядом на свой телефон, лежащий на банкетке, схватил его и, улыбаясь, набрал отца, сразу же включил громкую связь, и после встревоженного вопроса что случилось протараторил, — Батя, нам Татьяна Федоровна собаку принесла и она сожрала мои тапки! Собака, а не Татьяна Федоровна! И еще в первый день, когда мы с Татьяной Федоровной знакомились, она чуть меня не прирезала. Сходится же, да!?
— Поздравляю, сын! — рассмеялся в трубку мой свекр. — Дождался. Пойду мать порадую. Лизе от нас поздравления передай.
Если честно, из всего этого у меня сложилась только одна здравая мысль — и Макс, и свекр одновременно сошли с ума, решив никого об этом не предупреждать. А Макс еще и обнял маму, расцеловал ее в обе щеки, чего раньше вообще никогда не делал, и, что вообще не укладывалось в голове, потащил меня в ванную, на ходу стягивая мои брюки.
— Макс! Ты можешь хоть что-нибудь объяснить!? Макс! Да оставь ты мои трусы в покое! Макс!!!
— Елечка, пожалуйста, просто сделай то, о чем я тебя прошу!