— Стой! — закричала она. — Стой!
Он не отвечал. Часть диска — где-то между нею и люком — прошла насквозь через корпус баржи, и вместе с ним в отсек проникла полоска лунного света. А диск мало-помалу все глубже входил в железную обшивку. Вот уже дюймов на десять, пока не уткнулся в непреодолимое препятствие. Станок дернулся и затрясся как паралитик, выбрасывая в воздух сноп искр. Одна отскочила от кормы и упала в темную воду. Диск выдержал и снова вгрызся в твердь, но все-таки случилось что-то неладное. Мотор зачихал. Попыхтел, борясь с металлом. Взвыл напоследок и захлебнулся.
Проди тихо выругался. Снял диск и несколько секунд мараковал над станком, а Фли прислушивалась, затаив дыхание. Снова запустил станок. И тот снова зачихал. Кашлянул. Подвыл и заглох. В отсек баржи проник паленый запах сгоревшего мотора — точно где-то пережарили рыбу.
В мозгу у Фли промелькнула фраза, пришедшая словно из ниоткуда: Однажды на моих глазах маленькая девочка, пробив ветровое стекло, метров семь проехала лицом по асфальту. Она услышала это от Проди в ту самую ночь, когда он ее протестировал на алкоголь. Задним числом пришло осознание: в том, как это было сказано, улавливалось что-то отталкивающее. Смакование подробностей. Проди? Проди? И.о. детектива из подразделения по расследованию аварий? Парень, выходивший ей навстречу из тренажерного зала со спортивной сумкой через плечо? Она вспомнила момент в пабе — когда ей показалось, что между ними что-то происходит.
Снаружи вдруг стало очень тихо. Она вскинула голову. Слезящимися глазами посмотрела сквозь отверстие. Никакого движения. Вдруг всплеск примерно в двадцати метрах. Она вся подобралась, готовая услышать новый вой шлифовального станка. Но вместо этого шаги отдалились — как будто он направился в дальний конец, к последнему каменному завалу.
Она неуклюже вытерла рот и сглотнула неприятное послевкусие, а затем, медленно переставляя ноги, борясь с головокружением, осторожно встала коленями на полку. Держась за край иллюминатора по правому борту, приняла устойчивое положение и выглянула наружу.
С этой стороны баржи была видна часть туннеля до завала. Вода в канале тускло поблескивала: луна, переместившись, теперь светила прямехонько в шахту. Стены сужались под какими-то немыслимыми углами, отчего у нее зарябило в глазах, но Проди она разглядела. Метрах в семи от нее. В тени. Сфокусируйся, приказал ей измученный мозг, всмотрись — он занят чем-то важным.
Он стоял далековато от нее, на границе туннеля, где уровень воды за годы настолько опустился, что обнажилась полоска дна шириной в метр, тянувшаяся через весь канал, — именно по ней они с Веллардом прошли во вторник. Проди стоял к ней боком. Рубашка в черных разводах, лица не видно, в руках… туфелька Марты. Он спрятал ее в карман куртки с начесом и для надежности застегнул кнопку. Затем стал раком и принялся что-то там изучать. Фли крепче вцепилась в края и еще больше высунулась в отверстие, пытаясь рассмотреть детали.
Он ворошил листья и грязь, захватывая их большими горстями и отбрасывая за спину, как это делает собака, роющая яму. Через несколько минут он остановился. Присел на корточки и начал разгребать уже осторожнее. Земля там была мягкая, осыпная, в основном сукновальная глина, да парочка валунов застряли в ней, но было непохоже, что он очищает валун. Слишком правильная форма. Прямые углы. Нечто рукотворное. Судя по всему, рифленое железо. По ее телу прокатилась волна слабости. Перехватило горло, а в черепную коробку вонзились тысячи иголок. Там была яма, которую она не заметила, да и не могла заметить, так хорошо он присыпал ее землей. Но она сразу догадалась, что это. Захоронение. Проди каким-то образом сумел углубиться в дно канала. И там сейчас покоится Марта.
Какое-то время он молча вглядывался. А потом, как будто удовлетворившись увиденным, начал закидывать яму землей. Фли наконец вышла из транса. Она пригнулась под висящим рюкзаком и пошлепала туда, где бросила расточку. Разводя темную воду руками, она вслепую шарила по дну. Надо протащить эту штуку через кормовую часть и прижать с ее помощью закрытый люк. Это поможет ей выиграть время. Правда, ненадолго. Она разогнулась в пояснице, взгляд блуждал по сторонам. В поле ее зрения попал ящик для хранения троса.
Это тебе не игрушка, Фли…
Она по-тихому копошилась в рюкзаке, отодвинув твердый кусок карбида: долото, кулачки скалолаза, моток зеленого парашютного троса, который она повсюду таскала с собой, поскольку отец с ним не расставался.