— Босс?
Он открыл глаза. Пыльный пол. Под столом валяются скрепки и скомканная бумага. В дверях — пара изящных женских лодыжек, которые выглядывали из начищенных туфелек на высоком каблуке. И рядом мужские туфли и брюки. Он поднял глаза. Тернер и Штучка. Оба с какими-то листками в руках.
— Господи. Который час?
— Семь тридцать.
— Черт. — Он протер глаза, приподнялся на локте и часто заморгал. Мирт, спавший на подстилке под окном, зевнул, сел и встряхнулся. Кабинет, словно после бомбежки, свидетельствовал: его хозяин провел полночи без сна. Белая доска испещрена заметками и фотографиями — вот снимки Шэрон Мейси, сделанные во время вскрытия, вот кухня Костелло на конспиративной квартире: сломанное окно, кружки в сушилке. Его стол, заваленный грудами бумаг, разноцветными виниловыми конвертами с кадрами из мест совершения преступлений, распечатки наспех нацарапанных заметок и целая армада чашек с недопитым кофе. Плавильный котел, из которого так ничего и не вышло. Ни одной зацепки. Никаких предположений, чего дальше ждать от Муна.
Он растер ноющую шею и с прищуром посмотрел на Штучку.
— Появились какие-то ответы?
Она сделала кислое лицо.
— Скорее, новые вопросы. Вы не возражаете?
— Заходите. — Он вздохнул и жестом пригласил их в кабинет. — Ну же, давайте.
Они вошли. Штучка, прислонясь к столу, скрестила на груди руки, а ноги целомудренно свела вместе. Тернер, развернув стул, уселся верхом в стиле родео, локти на спинке, и уставился на босса.
— Начнем с начала. — Тернер, по всему видно, тоже спал мало. Галстук у него сполз набок, волосы давно не мытые. Зато серьга в ухе по-прежнему отсутствовала. — Ночью поисковые собаки обнюхали кротовые ходы под ангаром Муна.
— И что нашли? А! — Кэффри отмахнулся. — Можешь не отвечать. По лицу вижу, что ничего. Еще?
— Сегодня утром я получил результаты судебно-психиатрической экспертизы.
— Он заговорил в тюрьме?
— Не то слово. Грузил всех, кто останавливался больше, чем на секунду. Все десять лет только то и делал, что исповедовался.
Это уже важно. Кэффри спустил ноги и сел прямо, фиксируя взгляд, чтобы комната по возможности обрела привычные очертания.
— Та-ак? Заговорил, значит?
— Все то же, о чем говорил его папаша. Он убил Шэрон из-за пожара, из-за смерти матери. Не оправдывался, ни о чем не жалел. Черно-белая картина. Все психиатрические отчеты сводятся к одному выводу.
— Блин. А чета Мейси? Вы их нашли?
Тернер мотнул головой в сторону Штучки. С выражением лица, как бы говорящим: «Ваши показания, барышня». Та прочистила горло.
— Значит, так. Один из моих ребят выследил чету Мейси в два часа ночи, когда они возвращались из паба домой. Я с ними только что позавтракала. — Одна бровь у нее иронически поднялась. — Симпатичная пара. А главное, продвинутая. Свято верят в то, что у машин вместо колес кирпичи, а место холодильника в саду. Видимо, в пабах проводят больше времени, чем дома. Но поговорить со мной согласились.
— И?
— Пустышка. После того как Шэрон исчезла, они от Муна ничего не получали. Ничегошеньки.
— Ни записок? Ни писем?
— Ничего. Ни до, ни после ареста Теда. Как вам известно, на суде он не открывал рта, и родители Шэрон по большому счету не верят, что он еще попробует с ними связаться. Они даже его имя вслух не произносят. Они позволили вашему приятелю из лаборатории высоких технологий осмотреть их дом. Кью? Он мне сказал, что его так зовут, хотя, по-моему, у него извращенное чувство юмора. Какими только штуковинами он не проверял, однако ни черта не нашел. Никаких скрытых камер, nada[34]. Мейси живут там тыщу лет, много раз перестраивали дом, но не находили ничего подозрительного.
— Как насчет Питера Муна и матери Мейси? Какие-то шуры-муры?
— У них не было романа. Я ей верю.
— Вот черт. — Он откинул прядь с лица. Ну почему в деле Теда Муна каждая тропка упирается в непрошибаемую каменную стену? Почему Мун и его действия никак не соединяются? Тогда как в удачном расследовании все ниточки идеально сходятся в одном месте. — Ну а остальные? Брэдли, Бланты?
— Тоже пусто. Во всяком случае, по утверждению оэсэсниц, а они, как известно, обычно докапываются до истины. Возможно, мы имеем дело со статистической аномалией, но, похоже, во всем объединенном королевстве только у этих двух пар нет никаких интрижек на стороне.
— А Дамьен? Он ведь расстался с женой.
— Это была не его идея — поломать брак, а Лорны. Если это вообще можно назвать браком. Он говорит, что они были женаты, но мы не нашли никаких документальных подтверждений. Назовем это полюбовным соглашением двух иностранных подданных.