Отдельные вентиляционные шахты туннеля достигали тридцати пяти метров. Грубо говоря, десятиэтажное офисное здание. Инженерная конструкция восемнадцатого века: шахтный ствол обрастал мусором, который со временем превращался в этакий огромный муравейник, — торчащий из земли диковинного вида конус с дырой в середине. Зачастую прикрытый упавшими ветками и жухлой листвой, что делало воздуховод почти незаметным.
Однако эта конкретная шахта была другой. Она находилась посреди поляны в окружении буков и дубов, готовых скинуть остатки своего осеннего одеяния. На голых ветвях каркали вороны, землю покрывал толстый ковер из медно-коричневых листьев. Если приглядеться, то на небольшом скате можно было различить обуглившееся сквозное отверстие — свидетельство взрыва. Оттуда до сих пор вылетали, словно из конвекционной трубы, частицы копоти, — они взмывали выше деревьев, откуда холодные потоки воздуха заставляли их снова медленно опадать, покрывая голые кроны и траву. Эта копоть покрыла все вокруг — даже белый «спринтер-фургон» команды спасателей.
По заиндевевшей поляне сновали не менее двадцати человек: офицеры в штатском, кто в бронезащите, кто в касках и сложной упряжи спелеологов. Кинолог утащил назад в собачий фургон рвущуюся с поводка немецкую овчарку. Кэффри заметил, что ни один, какие бы обязанности он ни исполнял, не горел желанием оставаться возле входа в шахту. Двое спецов, перерезав ножницами заградительную проволоку, поспешили удалиться, избегая встречаться взглядами с окружающими. Дело было не столько даже в неприятных ощущениях, которые испытываешь перед бездной, сколько в доносящихся из нее звуках. После того как приземлился аэспэшный вертолет и заглушил моторы, эти звуки из земной утробы звучали особенно зловеще. Все поеживались. Тихий хрип пойманного животного. Даже поворачиваться спиной к шахте никто не решался.
Кэффри приблизился к группе из пяти мужчин: командир бронзового звена, оператор, кативший перед собой тележку из нержавейки со сложной видеоаппаратурой, и Веллард с двумя своими людьми. Все молчали, только смерзшиеся листья хрустели под подошвами. Лица серьезные, сосредоточенные. Подойдя к отверстию, они стали по периметру и заглянули вниз. Шахта была около трех метров в диаметре с уже сгнившей армированной балкой в поперечине. Дуб у самого края отверстия зацепился своими корнями за балку, и оставалось только гадать, какими соками он питался. Кэффри взялся рукой за ствол и наклонился над зияющей дырой. Он разглядел слой известняка, а еще ниже — темную скальную породу. И больше ничего. Холодные тени. И эти потусторонние звуки. Дыхание. Вдох-выдох.
Оператор подтянул желтый кабель и начал опускать в шахту миниатюрную камеру. Кэффри наблюдал за тем, как он разматывает электропроводку и устанавливает монитор. Казалось, это будет тянуться бесконечно, у Кэффри даже задергался глаз, ему хотелось крикнуть: Давай уже, шевелись, твою мать. Рядом с ним Веллард закрепил на себе веревку для спуска, а другой ее конец обмотал вокруг мощного ствола, затем опустился на колени, держась за корень дуба, склонился над входом в шахту и начал медленно опускать в нее газосигнализатор на тросе. Напротив люди Велларда готовились к операции: тянули от близстоящих деревьев специальные веревки в оплетке, проверяли оснастку, застегивали упряжь, крепили на тросах самотормозящие приспособления.
Командир бронзового звена с напряженным, озабоченным лицом следил за этими приготовлениями чуть издали. Его тоже озадачили эти непонятные подземные хрипы. Никто толком не понимал и причину взрыва — то ли это была случайность, то ли Проди решил себя подорвать, — а уж о том, чем это могло обернуться для девочек или для сержанта Марли, даже думать не желали. Если, конечно, кто-то из них находился в туннеле.
— О’кей. — Оператор опустил камеру в шахту до упора и теперь закреплял на тележке монитор. Кэффри, Веллард и командир бронзового звена застыли в ожидании картинки. — Камера с панорамной линзой — отсюда искажения. Насколько я понимаю, это у нас стена туннеля… — Он сосредоточился, прикусив нижнюю губу, и немного поиграл с фокусом. — Вот… Так лучше?
Постепенно изображение делалось четче. Огонек, посылавший кружок неровного света, приближал очертания предметов. Сначала они увидели древнюю стену, влажную и мшистую. Но вот камера чуть-чуть развернулась, и луч, отразившись от темной воды, выхватил из нее какие-то силуэты. Все замерли. Вот сейчас они распознают Марту или Эмили. Шли минуты, камера шаг за шагом исследовала канал. Пять минут. Десять. Солнце скрылось за облаками. Вороны, снявшись с веток, распластали на фоне неба свои черные крылья, как пятерни. Наконец оператор покачал головой.