— Я угадала? Вижу по вашему лицу. Вы считаете, что он их выслеживал.
— Это всего лишь одна из возможных версий. На практике «случайности» редко оказываются таковыми, знаю по опыту.
— Надо ли понимать это так, что у вас появились новые улики? — спросил Джонатан. — Он снова вышел с вами на связь?
Среди мягкой пищи во рту затесалось нечто твердое. Кэффри, не отвечая на вопрос, языком вытолкнул непонятный предмет в бумажную салфетку. Осколок зуба. Не хватало еще сломать зуб в самый разгар расследования. Ему сейчас только по дантистам ходить.
— Мистер Кэффри? Он снова вышел с вами на связь?
— Я сказал то, что сказал. Я пытаюсь побольше узнать про…
Он умолк, озабоченно глядя на салфетку. Это не осколок зуба. Это целый зуб. Причем не его зуб. Он прошелся языком во рту. Никаких дырок. Да и зуб маловат. Это зуб не взрослого человека.
— В чем дело? — Джонатан перевел взгляд на салфетку в руке гостя. — Что у вас там?
— Не знаю. — Озадаченный Кэффри обтер зуб салфеткой и принялся внимательно его изучать. Крошечный молочный зуб.
— Это ее зуб! — Роза сидела, словно аршин проглотила, с побелевшим лицом, вцепившись в край стола. — Ее зуб. — Губы у Розы тоже побелели. — Джонатан, ты видишь? Ее молочный зуб. Она его держала в медальоне.
Филиппа вскочила с дивана, подошла к столу и склонилась над салфеткой у Кэффри в руке.
— Господи, точно. Мам, это ее зуб.
— Я уверена.
Кэффри как в замедленной съемке положил зуб на середину стола.
— Как он оказался у вас во рту? — Голос оэсэсницы звучал тихо, но твердо.
Кэффри уставился на пирог, политый сверху кремом. Офицер разглядывала свой кусок. Их взгляды встретились и одновременно повернулись к Джонатану, который вытаращился на собственную тарелку. Лицо его сделалось пепельного цвета.
— Откуда этот пирог? — спросил детектив.
Зрачки у Джонатана съежились до булавочного размера.
— От соседки, — ответил он едва слышно. — Миссис Фосс.
— Она с самого начала приносит еду. — Ложечка оэсэсницы звякнула о тарелку. — Старается помочь.
Кэффри отодвинул тарелку, не спуская глаз с зуба, а рука сама потянулась к мобильнику.
— Где она живет? Ее номер?
Джонатан молчал. Он согнулся пополам, опорожнил рот в тарелку и виновато посмотрел на жену красными слезящимися глазами. Он отодвинул стул, словно собираясь встать. Но вместо этого снова согнулся над тарелкой. В этот раз в нее хлынула рвота, мелкие брызги разлетелись вокруг. Все застыли, пока он вытирал губы кухонным полотенцем и собирал блевотину. Все молчали. В кухне висело холодное, отчужденное молчание, когда никому не хватает смелости заговорить первому. Молчал и Кэффри, поглядывая то на детский зуб, то на суетящегося хозяина дома. Он уже собирался встать за какой-нибудь тряпкой, но в этот момент Роза Брэдли вышла из оцепенения.
— Свинья! — Она с грохотом отставила стул и вскочила на ноги, тыча перстом в мужа. — Мерзкая законченная свинья, вот ты кто. По-твоему, если притвориться, что все нормально, боль сама собой исчезнет!
Она схватила тарелку и вдребезги разбила о кухонную плиту.
— По-твоему, чай и все эти дурацкие пироги помогут ее вернуть. Ведь так? Ты на самом деле так думаешь!
Она подобрала со стола зуб и, не обращая внимания на оэсэсницу, которая привстала и подняла руки в миротворческом жесте, вышла из кухни и хлопнула дверью. Через секунду Филиппа, бросив на отца презрительный взгляд, выскочила следом и тоже хлопнула дверью. Их быстрые шаги отзвучали на лестнице, громыхнула дальняя дверь. Донесся звук рухнувшего тела и приглушенные рыданья. В кухне стояла мертвая тишина. Все смотрели куда-то под стол.
В десяти милях южнее, на окраине городка под названием Миэр, Джэнис Костелло, тридцатишестилетняя мать одного-единственного ребенка, припарковала у обочины свой «ауди» и заглушила мотор. Она обернулась к четырехлетней дочери, пристегнутой в детском креслице, уже в пижаме перед отходом ко сну, в «кошачьих» домашних тапочках, с грелкой. И еще завернутой в пуховое одеяло в придачу.
— Эмили, солнышко? Ты в порядке, душа моя? Эмили зевнула и сонным взглядом посмотрела в окно.
— Где мы, мама?
— Где мы? Мы… — Джэнис закусила губу и тоже выглянула в окно. — Мы возле магазина, крошка. Мама выйдет на две минутки. Всего две минутки, хорошо?
— У меня есть Джаспер. — Она помахала игрушечным кроликом. — Мы с ним обнимаемся.
— Умница. — Джэнис перегнулась и пощекотала дочь под подбородком. Эмили отпихнула ее руку и радостно заверещала: