— Значит, это его рук дело.
— Похоже, что так.
— Это хорошо.
— Хорошо? — Проди смерил его взглядом.
— Да. Это означает, что ему хорошо знаком район Оукхилл. И шоссе А37. Разве это не прекрасно? — Кэффри положил руки на стол.
— Я бы не сказал. Да, уже что-то, но «прекрасно»? Мы ведь понимали, что он знаком с этим районом. Так что это добавляет к нашим знаниям? Ну, знаком ему дом, мимо которого каждый сукин сын проезжает по дороге на работу.
Они поглядывали на висевшую на стене карту, испещренную булавками с цветными головками. Розовые имели для Кэффри особый смысл: ими помечены места, где точно бывал Скиталец. Здесь просматривалась некая закономерность: длинная линия, тянущаяся от Шептон Моллет, где он жил когда-то. А вот с черными булавками непонятки. Всего их шесть: три там, где угонщик совершал нападения, и еще три в местах, косвенно с ним связанными, — дом викария в Оукхилле, где он оставил в пироге молочный зуб, зона вокруг Тетбери, где короткое время стоял «ярис» Брэдли, и дорога в Уилтшире, где была брошена машина.
— Неподалеку от места, где он бросил машину, есть станция, — сказал Кэффри, разглядывая карту. — Вот, тут проходит железнодорожная ветка.
Проди подошел к карте — наклонился, чтобы лучше видеть расположение булавок.
— Ветка идет от Бристоля через Бат и Вестбери.
— Уэссекская ветка. Смотрите дальше, после Бата.
— Фрешфорд, Фром. — Он бросил взгляд через плечо на Кэффри.
— Во Фроме была захвачена Марта.
— А в Брутоне — Клио. По той же ветке.
— Думаете, он пользуется поездом?
— Возможно. Сегодня к Брэдли он приехал на машине, я уверен. И до Брутона он так же добирался — не исключено, что на «воксхолле». Когда же он угоняет чужие машины, ему надо в какой-то момент вернуться и забрать свой «воксхолл». Может, он живет рядом с какой-нибудь станцией?
Кэффри пожал плечами.
— Можно рассмотреть как вариант. В отсутствие других версий. Я хочу, чтобы прямо с утра вы поехали на железную дорогу. Познакомились с их системой видеонаблюдения. Процедура вам знакома?
— Вроде да.
— И вот еще что, Проди…
— Да?
— Только потому, что Тернер щеголяет с серьгой после шести вечера, Штучка иногда позволяет себе пройтись босиком, а у меня в офисе лежит лабрадор, это еще не значит, что вы должны снижать требования к себе.
Проди кивком показал, что понял, и затянул на шее галстук.
— Только это колли, босс.
— Колли. Я так и сказал.
— Да, босс. — Проди уже собирался выйти, когда вдруг кое-что вспомнил. Он снова прикрыл дверь.
— Что такое?
— Я отнес досье. Вчера, как вы сказали. Никто даже не заметил, что оно у меня было.
Кэффри не сразу понял, о чем идет речь. Но потом вспомнил. Мисти Китсон.
— Хорошо. Именно это от вас и требовалось.
— Кажется, вчера я вас здорово разозлил.
— Вчера мне попала шлея под хвост. Не принимайте слишком близко к сердцу. — Он пододвинул к себе клавиатуру. Надо было проверить почту. — Счастливо.
Но Проди не уходил. Он топтался в дверях.
— Малоприятная для вас история. То, как закрыли дело.
Кэффри уставился на своего подчиненного. Это уже ни в какие ворота. Он даже отставил клавиатуру. Парню было четко сказано, что тема исчерпана, так какого рожна он к ней снова возвращается?
— Для нашего подразделения это был удар, врать не буду. — Он выключил лампу. Положил локти на стол. Заставил себя изобразить абсолютное спокойствие. — Вот почему мне не нравится, что вы унесли эту папку из проверочной комиссии.
— Ваш информатор…
— Ну, что там еще?
— Вы ни разу не назвали его имя.
— Его нет в деле. На то они и стукачи. Их имена не разглашаются.
— А вам не приходило в голову, что ваш контакт мог просто лгать? Этот врач… ну тот, который, по словам стукача, прикончил Мисти… копы тогда весь его сад перекопали и не нашли труп. А больше никаких улик против него не было. Вот я и подумал — может, этот стукачок врал, уводил вас в сторону?
Кэффри пытался по лицу Проди понять, известно ли этому парню что-то — хоть какие-то подробности — про истинную картину происшедшего, к чему он так упорно подбирался. Не было никакого информатора. В принципе. А перекопанный сад был всего лишь отвлекающим маневром, придуманным Кэффри, — нужно было пустить следствие по кругу. Он до сих пор не мог понять, зачем он сделал это для Фли. Если бы не эти мурашки, пробегавшие по телу всякий раз при встрече с ней, если бы на ее месте был кто-то другой, тот же Проди или, к примеру, Тернер, он бы наверняка, не задумываясь, сдал их со всеми потрохами.