В этих размышлениях старшего инспектора-кинолога целая программа по подъему престижа работы человека с собакой.
В. Злобин
Истина — прежде всего
Александр Егорович Горбачев, не торопясь, дочитал последнюю страницу. Задумался. Минуты две смотрел, не отрываясь, в окно на крышу соседнего дома, на тающий снег, веселыми ручейками сбегавший на землю. Вот и снова весна. Вздохнув, Александр Егорович подписал прочитанное и, хлопнув ладонью по обложке, сказал: «Все, следствие закончено».
Но как обычно, подписав обвинительное заключение, Горбачев снова и снова перебирал в мыслях обстоятельства дела. Все ли сделано, не упустил ли он чего? Так ли вел дело?
— Вот ведь, — улыбнулся Александр, — семь лет работаю следователем, а разволновался, как новичок…
Вспомнилась первая встреча с Рязановым. В тот день Горбачев дежурил по отделу. Дежурство было относительно спокойным, и он смог даже поработать у себя в кабинете. В одиннадцатом часу позвонил дежурный:
— Александр Егорович, спуститесь вниз, есть дело.
В комнате для задержанных ему показали рослого, крепкого паренька лет восемнадцати:
— Андрей Рязанов. Напился, нахамил женщине в порту, избил мужчину, заступившегося за нее. Типичное хулиганство. Свидетели и потерпевшие ждут.
Горбачев допросил свидетелей, потерпевших. Картина была ясна. Прав был дежурный. Пьяный хулиган. Оскорбил женщину, которая по возрасту годилась ему в матери. Избил пожилого мужчину.
Взглянул на часы. Позвонил дежурному.
— Рязанов спит, нет?
— Глаз не сомкнул. Быстро протрезвился. Сидит, в одну точку смотрит.
— Пришлите его ко мне, — попросил Горбачев.
Рязанов вошел в кабинет следователя несколько медлительно и, как показалось Александру Егоровичу, даже чересчур спокойно.
— Садитесь.
На занятиях по самбо.
Рязанов сел, не глядя на Горбачева. Александр Егорович разглядывал его, раздумывая, с чего начать разговор. Начал издалека.
— Спортом занимаетесь?
В ответ утвердительный кивок.
— Борьба, штанга, бокс?
— Бокс, — ответил Рязанов и впервые быстро, мельком взглянул на Горбачева, на секунду задержал взгляд на его груди, заметив значок кандидата в мастера спорта, и, отвернувшись, снова уставился на пол.
«Упреков ждет, — подумал Александр, — мол, боксер, а обидел женщину».
Вслух спросил:
— Ну, а успехи как?
— Ничего, — буркнул в ответ Рязанов.
— Все-таки?
Рязанов неопределенно пожал плечами и промолчал. Разговор явно не клеился. «Ладно, — мысленно определил Горбачев, — тебе сейчас, конечно, не до разговоров, подумаешь, взвесишь все, тогда и поговорим».
Официальным тоном сухо спросил: «Фамилия, имя, отчество» — и приготовился писать протокол.
Неуклюже втянув голову в плечи, Рязанов снова бросил быстрый взгляд в сторону следователя, видимо, по лицу стараясь определить ход дальнейшего разговора.
— Что писать-то, ничего я не делал. За что забрали?
— Об этом я и сам хочу спросить вас.
Дальнейший разговор ничего не дал.
«Время, что ли, хочешь выиграть, тогда для чего? Ведь все и так ясно», — подумал Александр Егорович.
Присмотревшись повнимательнее к парню, Горбачев понял, что спокойствие у него наигранное и что Рязанов напуган.
— Вот что, — поднимаясь, сказал он, — если ничего не помните, возвращайтесь в камеру, подумайте, вспомните.
Первая встреча оставила неприятный осадок. Но он не привык по первому впечатлению судить о человеке.
Дело поручили ему, и Александр Егорович снова вызвал Рязанова к себе. Тот, казалось, был все таким же, даже, пожалуй, еще более медлительным и спокойным, но глаза выдавали беспокойство и растерянность. И хотя он по-прежнему был немногословен, рассказывал о себе уже более охотно. Рабочий парень, недавно исполнилось восемнадцать, живет с родителями. Родители особенно его не балуют. В милицию попал впервые. Спортсмен, кандидат в мастера по боксу. Участвовал неоднократно в соревнованиях. Довольно успешно.