— Чо ты там бормочешь? — Захар подозрительно оглядел его и не найдя признаков крамолы и бунта, распорядился. — Нука, Егор, отведи Савву к Татьяне моей, пусть на постой определит. Она у меня убогих привечает…
— Ему бы переодеться, Михалыч! Комбез то мой на нем!
Председатель глянул на пономаря, мимикой показывающего, как ему не хочется расставаться с таким ладным черным комбинезоном с логотипом нефтяной компании и отрезал: «Не скаредничай! На богоугодное дело пожертвовал! Ему и идет, попрошу Татьяну эмблему спороть и пусть так пока ходит» Егор, уводя довольного Савву, размышлял: «Вырастит зверя Михалыч к весне, к гадалке не ходи! Надо тоже приручать Савву, пока в силу не вошел…»
А Председатель насел на Корепанова:
— Рассказывай, Николай, что делать дальше будешь!
— Разбирать завод, печи ладить для угля новые. Для кирпича такоже. А взаправду, что с других заводов нам и инженеров, и люд мастеровой под начало отдадут? — С радостным предвкушением спросил управляющий.
— Ты губу то не раскатывай, Коля! — Построжел Захар. — Временно отдадут, да. На год, построим и запустим завод. Они опыт переймут и к себе поедут, повторять. Ты главное то уяснил себе, что для нас самое ценное — это люди?!
— Чай не дурак! — Корепанов повеселел. — завсегда так было, и при старом хозяине! Сотню людишек прикупить — выложи пять тышш! А они кто по дороге сбежит, кто помрет, тягот пути не вынеся. Дикий народишко то везут, лапотных, к заводской работе несвойственных.
Захар, было начавший успокаиваться, опять взревел:
— Ты завтра на багренье собрался!?
— Завсегда так… — Недоумевающий Коля отпрянул от Председателя. — Как без начальства заводского то?
— От заводского начальства я буду, как хозяин! А ты с утра к Анисиму, на весь день! От него и светки не убежишь! Он тебя и за совецкую власть сагитирует, и про социальное равенство всё объяснит! Народишко, блядь, у него дикий, сам то из каких князей родом!?
— Держи, владей! — у ворот Галкиного двора Егор протянул Айрату старую дедовскую двустволку. — И вот, патронташ! Обращаться то умеешь?
— Да что тут уметь! Что тут у нас, вертикалка ёж, двенадцатый калибр, уважаемо!
— Иж же, не ёж! — Возмутился Егор, брякая кольцом двери.
Выглянула Галка, в накинутом на плечи Лёхином полушубке: «Подождите, оденусь сейчас». Через несколько минут вышла, позевывая: «Одно слово — рыбаки, спали бы да спали. Мой тоже всю ночь ворочался в предвкушении, усвистали по темноте, с баграми наперевес. Вас, мужиков, хлебом не корми — дай палкой в что-нибудь потыкать, желательно в живое! Да, Айрат!? Ахахах» Токарь засмущался, поставил канистру с бензином на снег: «Давай Галия, открывай гараж! Показывай снегоход, некогда нам языками чесать!»
Галка открыла замок, щелкнула фонариком, осветив нутро гаража со стоящими в нем снегоходом и УАЗиком. Егор любовно подышал на ветровое стекло: «Моя ласточка!» — и стал натирать его рукавом, Галка всполошилась: «Айрат, а ты водить то умеешь!? Лёха сказал — Егора не подпускать ни под каким соусом! Он тут два года назад взял у парней урал с коляской, покататься. Через три часа остатки мотоцикла сдали Шухвактовым, на металлолом одним куском. А на следующий день Серёга прикрыл гастарбайтеров, за незаконную организацию скупки! Так что снегоход — под твою ответственность!»
— Обижаешь, Галка! — С горделивым видом отозвался токарь. — У меня и права были!
— У нас с Лёхой тоже были, — вздохнула она, — кому сейчас они нужны, охохонюшки…
— Вот и мне так гибддшники сказали: «Зачем тебе сейчас права нужны?!». Года три назад — Негромко, для Егора, высказал наболевшее Айрат.
Залили бензин, упаковали багаж с запасной канистрой, стали прощаться с Галкой, на что она удивилась: «А вы так что-ли поедете? Санки то возьмите! Вон, оба обвешались оружием, всяко-разно палить будете, так хоть не просто пристреливайтесь, а пару косуль привезите!» Егор, досадуя на себя, под укоризненным взглядом Галки — прицепил сани. «Да смотрите, не тупите как обычно — не надо в ебенях коз стрелять, чтоб потом тащить их за собой, они вон — за деревней ходят пасутся». Егор отмахнулся: «Не учи ученых!» — сел сзади Айрата, тот дал по газам и застоявшаяся в гараже «Тайга» рванула на волю.
Егор спрятал лицо за спину Айрата от встречного ветра, видя только пролетающие по обочине деревья, а Айрат в упоении гнал по присыпанной снежком дороге к Аю. Проторенной рыбаками, два-три раз в неделю выбирающимися на реку и кормивших всю деревню голавлями и налимами. На особенно крутых поворотах Айрат кричал Егору: «Держись!» — закладывал крутые виражи и пронзительно свистел. С таким же восторгом его предки объезжали норовистых жеребцов в весенней степи.