— Шашкой они сию саблю прозвали, — между тем продолжал просвещать есаул, — Ухватиста, рубить и колоть годно. И ножны особые, по их указке делали: дерево кожей обтянуто. А что без каменьев и узоречья, так Серёга сказал: «Боевым казакам и оружие для воев, не на парадах красоваться!»
Выезжая из Айлино-Мордовского, и управляющий, и сотник — с удивлением воззрились на отправившихся вместе с ними крестьян, по праздничному разодетыми. Заметив их недоумение, Вахромей пояснил: «Так все дети поселковые там учатся с осени, сегодня спектаклю ставить будут, вот и позвали родителей. И на Рождество, и на детей полюбоваться!» «Как Ларион Иванович, покойничек, тот тоже радел о работниках, и гошпиталь в Златоусте для работных обустроил, и школу трехклассную для детей» — повеселел Николай, твердо уверившись, что надо каяться, чтоб оставили в заводе: «Да хоть приказчиком!»
В дороге Корепанов всё выпытывал у есаула, что за люди эти немцы, как старосту зовут по имени-отчеству: «Нешто, сунет в рыло пару раз, за обиду причиненную, с меня не убудет!» Есаул, не чинясь — важно рассказывал, что то не немцы, просто гутарят чудно. А Захар Михайлович — мировой мужик, хоть и староста. «Жинка у меня, с Викуловской Степанидой — с их барыней дружат, по торговой части наиглавнейшей, с Галкой!» — бахвалился Вахромей: «Оне все словно баре по обхожденью, но к людям с пониманием и обхождением. Хотя и лаяться горазды борзо!»
— А вертепа у них не будет? — Спросил Пантелей. — Я в Оренбурге видел на рождество. Это ящик такой, в ем куклы ходют, картины показывают, как волхвы к младенцу Иисусу в ясли с дарами пришли, дюже занимательно!
— У них, Пантелей, — еле сдерживал усмешку Вахромей, — енти вертепы на пол-стены и люди там как живые. И не токмо люди, твари разные тако же! Не дай боже, приснится потом этакое!
Егор подошел к крыльцу учебного корпуса медцентра, поздоровался с курящим Олегом, с ухмылкой прислушивающимся к доносящимся из помещения вскрикам и шуму, и тоже набил трубку. Спросил огонька, раскурил и посетовал:
— Хоть курить бросай, воротит от этой трубки. Быстрей бы с бумагой решить. Как же я по сигаретам скучаю! Да хоть самокрутку из газеты, и то лучше трубки этой!
— Ты же брал этого, Аллена Карра, в библиотеке нашли которого, «Легкий способ бросить курить», неделю держал, не прочитал разве?
— Прочитал, — уныло ответил Егор, — дякую тоби боже, что мы не нашли «Легкий способ бросить пить». Эта падла так убедительно и доходчиво о вреде курения расписал, что я проникся и всё осознал. Только курить так и не получилось бросить. А от расстройства — стал в полтора раза больше дымить…
— Пхапхапха, — закашлялся Олег, — пожалуй, я её читать не буду, пхапхапха!
— А чо там за разборки в маленьком Токио? — Егор тоже обратил внимание на шум.
— Там комедь! — В голос заржал эндокринолог-стоматолог. — Твоя пришла Митеньку отбивать у Расула с Борей, к тебе в рабство. Тот позорно сбежал жаловаться Губину. Михайло Палыч, открывший для себя волшебный мир косынки и сапёра — вылетел из палаты и начал на всех орать, чтоб работать не мешали. Тут председатель подошел, разобрался из-за чего весь сыр бор и тоже орать начал. Договорились, что рождество все вместе справлять будем, здесь. Ещё гости приедут, твоя опять же с детьми спектакль небольшой подготовила, на рождественскую тему. Так что вечером на площади представление. И попика привезут с завода.
— А чо орут то тогда всё ещё? — Удивился Егор.
— Так Ксения Борисовна твоя, как узнала что Митенька теперь производством заниматься будет — рассвирепела. Кидаться стала, что не отдаст его, кто детей учить будет? Захар с Губиным в палате спрятались, а Митенька оттуда и не выходил. Так что Ксюха твоя щас с отцом и Расулом лается. Ну как лается, они от неё по классам бегают, она за ними. Иди ка ты домой лучше, брат!
Егор выколотил трубку и отправился к Анисиму. Ксюшу пусть отец утихомиривает. Соваться под горячую руку жены, когда она в гневе — ищите дураков! Дед визиту обрадовался: «Здорова ссыкло! Чо сам кота не принес? И Ксюха у тебя — не маленькая кобыла. Робитенка затиранили, ваш Гугл нас с ней чуть в кровь не изодрал!» Егор, видя такой неласковый прием, хотел уже откланяться, но Анисим не отпустил:
— Пойдем чай пить, раз приперся, куда побежал!? Тока ружжо почистишь и сразу чай пить.
— Твое ружье ведь, сам и чисти! — попытался отбояриться.
— Твоё! — Торжественно провозгласил дед. — Вот как помру, тебе и достанется! А как ты с ним управляться будешь? То-то и оно, СВТ — машинка капризная и нежная. Уход любит. Так что садись, будешь учиться!