Дружеская попойка окончилась стандартно — память, как засвеченная фотопленка, организм, словно после борьбы в партере с трактором и потерянным из-за отходняка днем после. Зато с в отношениях с тайным приказом наступила полная ясность. Речь про дружбу до гробовой доски не шла, но в глазах матерых мужиков сквозило уважение. И последующая от них настоятельная просьба показала, что это для Егора была пьянка, а люди работали. Озвученное пожелание, скорее даже завуалированный в вежливые обороты приказ был прост — отныне никуда за территорию производств и лаборатории без уведомления кого-нибудь из службы тайного приказа.
— Сугубо для твоей пользы и обережения! — Сказал как припечатал рыцарь плаща и кинжала, а затем добавил. — И для умаления жертв среди невинных и непричастных!
«Чо я им там причесал по синей дыне, интересно⁈ Я же не такой!» — Ломал голову Егор после той беседы. Но недолго, все непонятки не с последними людьми в государстве были улажены и даже больше — с их приездом и самому Егору стало спокойней, а повседневные дела и заботы никуда не делись. Дальнейшее, хоть и нечастое общение — лишь укрепило его уверенность в профессионализме особистов.
Май перевалил за середину, по подсчетам Ксюши и прогнозам врачей — до родов оставался примерно месяц. Егор старался нет-нет, да выбраться в село, постройку будущего дома оставив всецело на попечение Федуса, а коллеги ученые — были практически самостоятельны, чем непомерно его радовали. Совсем без присмотра оставлять их было чревато, хоть трагических происшествий и не случалось, но предпосылки были. А вот выехать под вечер, ночь и утро провести дома, к обеду вернуться — выходило, чем Егор и пользовался.
Ксюха на последнем месяце беременности, на субъективный взгляд Егора — чудо как похорошела. И даже гормональные всплески, с завидной регулярностью её настигающие — ничуть не портили отношений, а даже в чем-то придавали пикантности. Впрочем, Егору всегда нравились девчонки с легким флером ебанутости (хотя панкушка из Подмосковья, с подтвержденным и задокументированным диагнозом шизофрения — была перебором), так что и Ксюха была довольна. Муж любит и не избегает, чего ещё желать от жизни…
А предстоящие роды пугали больше Егора, чем её. Ей то чего — никуда не деться с подводной лодки, хоть как рожать придется. А вот Егор, с его богатой фантазией и мнительностью — весь извелся. Ладно хоть ума хватило жену не тревожить своими домыслами и опасениями. А вот врачи вздрогнули от его посещений, но терпели, так как не с пустыми руками приходил. Анатолий Сергеевич, благодаря Егору — приобрел условный рефлекс и вместо приветствия выпаливал:
— Это нормально, Егор!
Только Маня, склонная к прямоте и безапелляционным оценкам и не зависящая от булькающих и позвякивающих подношений, закатив глаза — высказала в глаза дядьке общее мнение:
— Ну и родственники любимые у меня, оба с припиздью! Одна трясется, чтоб муж из ремиссии не сорвался, второй паникует, будто самому рожать придется без наркоза! Хорошо всё будет, лично прослежу, хватит людей отвлекать от работы, параноик!
— А вы чо, дадите Ксюше наркоз? — С надеждой переспросил Егор.
— Какой наркоз⁈ — Маня погнала дядьку их кабинета. — Иди отсюда! Здоровая у тебя жена, с наркозом только кесарево делают!
Конечно же, Егор Мане не поверил, любой нормальный человек знает, что наркоз во врачебной практике — первое дело, и без него никуда. Другой коленкор, что из опасения для здоровья детей применить опасаются. Хотя скорей всего — просто жмут! С такими мыслями будущий отец вернулся к себе в Известковое и постарался отвлечься в работе и общественной деятельности. Что частично получалось, но по вечерам накатывало обострение. Тогда Егор запирался у себя, и включив один из любимых сохраненных ютубовских клипов — негромко подпевал, изредка посматривая на экран:
'Виш, ю вир хиар,
Ми о май, кантримен,
Виш, ю ви хиар,
Виш, ю ви хиар,
Донт ю ноу стов ис геттинг колдер,
Энд ай мисс ю лайк хелл,
Энд айм филлинг блю…'
Солистка из реднекс хоть и не походила ничуть на Ксюху внешне, но было в них что-то общее, скорей всего — блондинность и субтильность. И так он на репите мог эту песню до часа сидеть слушать, потом обычно приходил Федус, поначалу робко скребся в дверь, потом стучал настойчивей и поневоле приходилось вставать и открывать. Первый раз зампобор вообще пришел на звуки «пения», как потом признался: «Грешным делом подумал, что ты щенка истязаешь, с особым цинизмом и до смерти…» Обычно разговор с Федусом действовал на Егора благотворно, особенно в комплексе с парой стопок из фляжки, принесенной товарищем. Как бы то ни было, после Федуса Егор обычно притихал и более менее спокойно засыпал, с довольством, успокоением и пониманием: «Как же хорошо, что интернета нет! Иначе бы такого начитался, пары стопок не хватило, чтоб угомониться!»