Одинъ разъ привезли мнѣ большую хищную рыбу, которая попалась имъ на ярусъ. Она пожрала у нихъ нѣсколько тресокъ, на крючки попадшихся, и наконецъ сама запуталась въ крючкахъ, которые впились ей и въ брюхо и въ бока; такъ что съ нихъ сорваться не могла. Величиною была она близъ двухъ саженъ и очень толста. Пасить преисполненная острыми зубами съ зазубринами и дыхательныя по сторонамъ груди отверстiя ясно показывали, что она принадлежитъ къ хрящежабернымъ рыбамъ, (Pisces Chjndropterygii) между которыми особливой составляетъ родъ под именемъ Squali. Ее называютъ в Колѣ Аккулою. На Французскомъ языкѣ извѣстна она подъ именемъ Requin; на Латинскомъ же порода сiя называется Squalus Carcharias. Прожорливое сiе животное величиною бываетъ болѣе двадцати футовъ, и поглощаетъ не только большихъ рыбъ, но и людей, какъ мертвыхъ, такъ и живыхъ, когда только имѣетъ к тому случай. Промышленики уверяютъ, что Аккулы чрезвычайной величины очень часто попадаются на ярусы, но какъ они ихъ ни на что не употребляютъ, то съ досадою отрѣзываютъ свои уды, Аккулами поглощенныя, и пускаютъ ихъ въ море. По причинѣ великаго множества Аккулъ, никогда не кидаютъ они ярусовъ въ Кольской губѣхотя въ нее множество рыбъ изъ Окiана заходитъ; но какъ и аккулы также въ великомъ числѣ за ними туда слѣдуютъ, то рыба за крючки схватившая была бы жертовю Аккулъ, а не добычею промышлениковъ.
Кольская губа достойна примѣчанiя какъ сама по себѣ самой, такъ и по животнымъ изъ Окiана въ оную заходящимъ. Въ приведенномъ из Географическаго Словаря описанiи Колы, весьма несправедливо названа она небольшимъ заливомъ, когда въ длину простирается на 50 верстъ; при томъ весьма глубока, такъ что до самой Колы на большихъ судахъ свободно ходить по ней можно. Ширина ея не равна; но на 30 верстъ от Окiана внутрь земли пространной представляетъ она заливъ, от котораго въ стороны многiя идутъ губы нарочитой величины. Въ ней находятся острова и изрѣдка луды, которыя однакожъ изъ подъ воды видны и по тому для мореходцовъ не опасны. В 30 верстахъ отъ окiана даетъ она и лѣтомъ и зимою преспокойную пристано для всякаго рода судовъ. Мѣсто сiе называется Екатерининскою гаванью. Оно прилежитъ къ правому Кольской губы берегу, когда ѣдешь въ нее изъ окiана. Губа дѣлаетъ тутъ заливъ между высокими набережными горами и нарочито большимъ островомъ Екатерининскимъ называемымъ, на которомъ постоены свѣтлицы для пребыванiя мореходцовъ. Длинная, глубокая и довольно широкая оная пристань отъ всякихъ вѣтровъ защищена высокими каменитсыми горами, какъ на матерой землѣ такъ и на островѣ находящимися. Въ ней никакая буря судовъ обезпокоить не можетъ; она же ни въ самыя жестокiя зимы никогда не замерзаетъ. Можно сказать, что заливецъ сей какъ бы нарочно сдѣланъ для пристани. Отъ сей пристани до Колы, на разстоянии 20 верстъ, губа замерзаетъ, но не каждую зиму; сверхъ того и замерзши нерѣдко середи зимы вскрывается, когда сильные вѣтры, с моря, взломаютъ лед и по берегамъ размечутъ; рѣкажъ Тулома, предъ Колою, по причинѣ быстраго теченiя, никогда не замерзаетъ.
Не подалеку отъ Екатерининской пристани лежитъ въ Кольской губе островокъ Сальной, прозванной такъ съ давнихъ временъ по множеству тюленей, которыхъ на немъ добывали; но с умножениемъ в Колѣ жителей, уменьшилось число оныхъ звѣрей, и нынѣ островокъ сей не важенъ, а примѣчателенъ только по разсказамъ Кольских жителей, которые проповѣдуютъ оной пожалованнымъ нѣкоторой Кольской гадательницѣ, узнававшей мужескаго и женскаго пола младенцовъ въ утробахъ матерей по лицу сихъ последнихъ.
Важнѣйшiя животныя, которыя изъ окiана заходятъ в Кольскую губу, суть Киты. Они и лѣтом и осенью разгуливаютъ там въ великомъ множествѣ, и выходя на поверхность воды на подобiе дыму высетываютъ изъ себя воду чрезъ головныя дыхалы; выкинув ее, головою опускаются въ глубину, выставляя потомъ хребетъ свой наружу и наконецъ показывая широкой горизонтальной хвостъ. По сему обороту ихъ въ водѣ многократно видѣть я могъ, что они разной величины, которую глазомѣрно полагать можно въ десять саженъ и больше; но поелику Коляне тогда ихъ не ловили, то точнаго измѣрения Кольскимъ китамъ дать я не могу, хотя въ 1772 году и случилось, что пять китовъ или отъ водныхъ своихъ неприятелей, или гоняясь за добычею, зимою, когда уже Кольская губа к Колѣ на 20 верстъ покрыта была льдом, зашли подъ оной и тамъ задохлись; но тогда въ Колѣ меня уже не было; и киты оные достались въ добычу Лопарямъ, которые усмотря поднявшiйся надъ ними ледъ на подобiе великихъ бугровъ, разрубили оной и долго обрѣзывали съ китовъ жиръ, не заботясь о ихъ измѣрении, ниже о морскихъ животныхъ и поростахъ, которыя на китахъ жили и росли.