Подполковник граф Зайбольтсторф попытался составить смешанное подразделение из бригады и обоих отрядов. 19 декабря, проигнорировав повторные угрозы революционного комитета в Ольшанах, он продолжил марш на Фастов. Из присоединившихся частей весьма ценное подкрепление составили штаб и оба эскадрона 4-го гусарского, а также батарея, в то время как с объединившимися в отряд Эбнера фон Эшенбаха пехотными частями связи пока не было.
О погрузке у Фастова нечего было и думать. Поэтому в последней трети декабря бригада к югу от железной дороги Фастов – Бердичев – Ровно взяла более западное направление. Она, насколько это было возможно, пыталась соблюдать нейтралитет исходя из безопасности войск и сохранения чести мундира. Все эксцессы, самовольные реквизиции, притеснения местного населения командир бригады категорически запретил.
Из-за чрезвычайно крепких морозов – до 30 и более градусов ниже нуля – и сильных буранов, а с начала января – из-за начала оттепели марш проходил очень тяжело. 6 и 7 января пришлось назначить дневки по причине крайнего переутомления лошадей.
Все б́ольшие трудности представляли размещение, а также пропитание войск. Постоянная угроза со стороны вооруженного местного населения и банд заставляла стягивать войска, в то время как возможности для расквартирования раз за разом заставляли распределять части между несколькими населенными пунктами. Сено и солому нельзя было достать даже по самым высоким ценам, кукурузы также было очень немного. Для довольствия личного состава недоставало картофеля и хлеба. То, что можно было раздобыть под видом последнего, как правило, было не слишком-то аппетитно.
На марше к западу от Елисаветграда удалось установить довольно сносные отношения с местным населением. Находившиеся во всех крупных местечках петлюровцы – от 10 до 100 человек – держались в основном дружелюбно. Квартирьеры бригады смогли по порядку обсудить с ними вопросы размещения, а довольствие было организовано местными старостами[102]. Там, где настроение населения казалось сомнительным, ночевали в боевой готовности, усиливая охранение.
Между тем продолжались переговоры с украинскими властями. И вновь местные комитеты – речь шла, как правило, о самопроизвольно возникших более или менее большевизированных учреждениях – выдвигали ультиматумы и с самыми дикими угрозами требовали сдачи оружия и лошадей. Однако все подобные поползновения наталкивались на твердую позицию офицеров и личного состава бригады, которые не соглашались ни на какие условия, лишавшие их имущества. Еще одна попытка договориться с находившимися в Казатине украинскими учреждениями об отправке по железной дороге была оставлена из-за бесстыдных требований украинцев, в том числе настаивавших на разделении бригады между различными пунктами погрузки.
Уже во второй половине декабря и в начале января настроение населения и войск Петлюры стало ухудшаться. Все настойчивее становились требования сдачи оружия и лошадей. 8 января бригада из-за состояния конского состава должна была встать на квартиры в Заславе. Так как не все квартирьеры в условленное время оказались в оговоренном месте сбора, прикрывавший их эскадрон, 2-й из 2-го уланского полка под командованием обер-лейтенанта Лёлля, отступил с вернувшимися, чтобы не задерживать прибытие бригады. Из-за возникшей в темноте путаницы прибывшие позднее попали в Заслав раньше эскадрона и начали переговоры с украинцами. В это время коноводов, ожидавших делегатов на улице, окружили украинцы с винтовками и пулеметами. После некоторых колебаний по отряду немцев открыли огонь. Два офицера, обер-лейтенант Элиас из 2-го и лейтенант барон фон Лерхенфельд из 1-го уланского полка, а также 9 солдат были убиты, остальные, по большей части раненые, попали в плен. Лошади понесли и умчались прочь туда, откуда их привели.
Тем временем прибыл эскадрон прикрытия. Его командир, судя по мощному отряду петлюровцев в местечке, предполагал, что квартирьеры попали в беду. Эскадрон верхом и пешим порядком пробился на рыночную площадь, где наткнулся на значительно превосходящий его отряд противника.
В неудержимом порыве командир ошеломил атамана украинцев, а его стрелки добрались до лошадей раньше, чем украинцы смогли их окружить. В момент посадки в седла изо всех домов стали стрелять. Несмотря на это, большая часть улан галопом добралась до выезда из местечка и прорвалась к подошедшей между тем бригаде. Последним выехал командир эскадрона – промчался прямо по садам под огнем украинцев и невредимым скрылся в спасительном лесу.