После того как они в течение трех часов слушали музыку, очень понравившуюся татарам, вновь было подано на стол; между другими кушаньями поданы были вареная целая баранья печень и овечий хвост [курдюк], весивший 5–6 фунтов и состоявший из чистого жира. Эти кушанья один из кравчих (их теперь пришло трое), сильно посолив их, очень мелко изрубил и смешал и затем руками раздавал; с виду это была серая кашица, похожая на то, точно раз уже была съедена, но на вкус она была вовсе не плоха. Когда и этот обед закончился, мы, хорошенько простившись, вновь вернулись в наш лагерь.
На следующий день послы были приглашены в гости другим князем. Его звали Имамрзой; это был еще молодой человек, едва 18 лет от роду, а мать его была кази-кумычка. Слуги его сказали, что он сын брата Сурхована и что ему подобало бы главное начальство, которое Сурхован насильно захватил в свои руки. Им, слугам, по их словам, приходились тщательно его охранять, так как Сурхован тайно хотел умертвить его. Пир был более великолепный, чем вчерашний. Он происходил в длинной зале, построенной только из глины. Имамрза сидел с нами и с некоторыми из знатнейших людей своего двора на стульях у небольшого высокого стола. На столь приносились довольно хорошо приготовленные кушанья, в том числе и целиком изжаренный ягненок, от которого каждый мог отрезать, сколько ему хотелось. По стенам кругом сидели на земле многие старые осанистые мужчины. При еде они не пользовались ножами, но рвали мясо руками. Если кто-либо откладывал в сторону обгрызенную кость, то сосед брал ее, обгрызал ее еще больше; иногда кость переходила в третьи и четвертые руки, пока, наконец, кто-либо ее не разобьет и не вынет мозг. Их сосудами для питья являлись длинные коровьи рога, в которых проворно передавали кругом напиток, именовавшийся “брагой”, вареный из пшена и по цвету и густоте сходный с дрожжами, а также и водку. В короткое время все они сильно напились и стали так громко говорить, что еле можно было расслышать собственные слова, — несмотря на присутствие их князя. Угостив нас по своему обычаю, они нас дружелюбно отпустили.
Через несколько дней после этого другой князь Эмиран пригласил к себе послов и сам с некоторыми другими пришел, чтобы посетить их. Все они интересовались лишь подарками, которые и были получены большинством из них.
Глава XCV
(Книга VI, глава 16)
О том, как татарский князь Сухован и долее удерживал нас хитростью, а также о добром предложении шемхала
23 апреля даруга доставил подводы для багажа. Мы тотчас же велели нагрузить, полагая ехать на следующий день. Сурхован к вечеру послал гонца к послам с сообщением, что султан Махмуд (так назывался шемхал) с множеством народа повсюду занял реку Койсу, через которую мы должны были идти, и желает принять нас не по нашему желанию. Поэтому, [сообщил Сурхован], он не может еще отпустить нас.
К позднему вечеру в Тарку явился отряд в 20 человек хорошо вооруженных всадников; они расположились лагерем недалеко от нас. Послы с несколькими мушкетерами вышли к ним навстречу и спросили, откуда они идут и чего желают. На это они отвечали: они посланы были князем осминским к шемхалу, чтобы сообщить ему, что несколько чужих послов прибыли сюда, пропущенные обоими князьями в Осмине и Бойнаке в безопасности и беспошлинно через их земли. Они просили, чтобы он, шемхал, в уважение к шаху персидскому и великому князю московскому сделал то же. По их словам, султан дал на это полное свое согласие, однако лишь в том случае, если при послах нет купеческих грузов. Так как мы, однако, не верили ни сообщению этих татар, ни им самим, то мы в течение этой ночи соблюдали добрую стражу и держались все наготове.