28 числа принесли от двора в наше помещение несколько серебряных блюд с серебряными чарками и кружками для г. посла. Потом с великокняжеского двора отряжены были к нам 3 московских повара.
3 числа вышеназначенные приставы, переводчики и другие знатные бояре великого князя на 30 с лишним конях провожали г. посла для представления ко двору. Г. посол ехал верхом со своими молодыми дворянами и несколькими служителями на 18 лошадях, все из великокняжеской конюшни. Впереди него несли покрытые синей тафтой подарки его императорского величества, а перед ним дворецкий нес императорскую верющую грамоту[24], обернутую в желтую тафту.
Следуют подарки:
Подарки императорского величества были: 2 искусно вырезанных из хрусталя сосуда для питья, простой кубок, а другой в виде цапли: оба они оправлены в золото, а внизу у них были вырезаны 4 буквы: «W.H.I.B.». Смысл этих букв такой: «Wie heilig ist Bruderschaft», то есть «Как священна братская дружба».
Подарки г. посла были: большой позолоченный умывальник и таз прекрасной чеканной работы. Подарок сына г. посла был: серебряный кубок, искусно раскрашенный красками в виде синих колокольчиков с искусно же сделанной крышкой. Подарок дворецкого – длинное ружье с прикладом из черного рога с серебряным набором и с позолоченной пороховницей. Подарок Генриха Вальштейна был: маленькая горная штуфа с золотой и серебряной рудой; Ганса Рейхарда Штейнбаха – кубок, очень искусно выточенный из рыбьей кости; Раймунда Утмана – тоже кубок, искусно вырезанный из яшмы, с крышкой в золотой оправе и из такого же камня ложка, выложенная рубинами. Эти подарки несли следующие лица и в таком порядке: служители дворецкого и Ганса Крамера, также и Соломон Питириский несли подарки четырех придворных дворян, подарки сына г. посла нес Ганс Сигмунд Гославский, а подарки г. посла несли Мельхиор Ципфер и Герман Лейхтер; Ганс Крамер, Андрей Гартрумф и я несли посуду его императорского величества, составлявшую 3 отдельные вещи, так как крылья цапли на крышке кубка были уложены особенно.
Пока мы ехали в Кремль, везде стояло несколько тысяч людей, глядевших с удивлением на наше шествие. В самом Кремле и перед ним стояли по обеим сторонам московитские стрелки в числе 4000 с длинными ружьями; для большей торжественности въезда там звонили по всем церквам в большие колокола. Когда мы в Кремле сошли с коней, нас приняли несколько знатных великокняжеских бояр, одетых в золотую парчу, и повели во дворец великого князя. На крыльце перед самыми великокняжескими покоями императорские и других лиц подарки были выложены на подушки, чтобы так и нести их к великому князю. После того как это было сделано, нас повели через покой, где сидели великокняжеские бояре, все в прекрасных платьях из золотой парчи.
Другим покоем, куда ввели нас потом, была дворцовая палата великого князя, в которой он принимает представпения; в ней стены и пол были устланы нарядными коврами. Кругом сидели только знатные бояре в золотых одеждах.
На престоле, возвышенном на 3 ступени и украшенном сверху донизу золотом, жемчугом и драгоценными камнями, сидел великий князь в царском убранстве; на голове у него был золотой венец, выложенный алмазами, притом очень большими; в руке держал он золотой скипетр, тоже убранный камнями; кафтан на нем был красный бархатный, сплошь шитый крупным жемчугом; на шее висело несколько дорогих камней, оправленных в золото и расположенных в виде цепи или ожерелья. На двух пальцах левой руки его было по большому золотому перстню со смарагдом. Впереди его на каждой стороне стояли 2 благородных мальчика[25] с московитскими секирами в белых бархатных платьях, по которым крест-накрест висели золотые цепочки.
Тут г. посол сказал приветствие великому князю от римско-императорского величества и представил подарки императора и других лиц. Потом великий князь велел его (просить через переводчика, здоровым ли оставил он его брата[26], христианского императора, и сказать, что он жалует его своим хлебом-солью.
После того как приветствия кончились и императорская верительная грамота была вручена, г. посол ничего больше уже не говорил, и нас отвели из великокняжеской палаты в казнохранительницу, где приняли от нас подарки его императорского величества и г. посла, а потом наши приставы с переводчиками и другие знатные бояре проводили нас опять и наше помещение. Но прежде всего, еще не сказав приветствия, г. посол с глубоким почтением подал руку великому князю. Хранитель печати[27] пригласил сделать то же и сына г. посла. Вслед за ним и придворные дворяне подали руку великому князю. Когда мы после представления воротились опять на наше Троицкое подворье, москвитяне между тем накрыли у нас столы и лавки прекрасными коврами для обеда, или пира, которым великий князь пожаловал г. посла. Спустя около полчаса приехал великокняжеский кравчий князь Андрей Андреевич Телятевский[28], и тотчас же за ним прислано 150 кушаньев, все на серебряных блюдах, накрытых такими же блюдами. Кравчий велел подносить их одно за другим, потому что мы еще не садились за стол, и при каждом сказывал, что это за кушанье. Как только все они были поднесены г. послу по приказу кравчего, они вместе с послом и дворянами сели за стол, затем уселись и некоторые другие москвитяне, и тогда стали подавать кушанья и по порядку исправлять пир. Напитки, присланные великим князем для этого пира, были все разные: мед, мальвазия и вино. Пир продолжался до полуночи.
24
Верющие грамоты (позднее – верительные) – документ, удостоверяющий личность посла как представителя государства. Так, формуляр русских «верющих» грамот, строго установленный, не изменялся: от великого государя, царя (полный титул) к королю, императору (полный титул), кто посылается (имя и положение). Далее содержалась просьба верить: «И что от нас учнет тебе говорити, и ты б ему верил…» Указывались также место и время составления грамоты.
25
Рынды-оруженосцы, телохранители; во время торжественных придворных церемоний стояли по обеим сторонам трона в белых одеждах, опушенных горностаем, в высоких шапках, с серебряными топориками в руках.