24 провожали г. посла опять на представление к великому князю на 30 конях, которых привел ему от двора вышепомянутый конюший. Когда мы ехали ко двору для представления из среднего города, стрельцы опять были выстроены по обеим сторонам до Кремля; и так же, как и в первый раз, провели нас в великокняжеский дворец, так же сидели в своих комнатах бояре, как и в первое представление, все в золотых одеждах, и комната была устлана, как и прежде, коврами по полу. Великий князь сидел по-прежнему на царском престоле в венце и со скипетром, только кафтан был на нем другой – с сине-фиолетовыми бархатными цветами, сзади и спереди вышитый шириной в руку прекрасным крупным жемчугом, так же выложен драгоценными камнями, возле его престола возвышался на 2 аршина от пола красивый столб с прекрасной резьбой и золотом.
При этом представлении, после того как г. посол изложил все свои дела письменно и словесно Борису Федоровичу Годунову, речь его состояла в изъявлении благодарности его державнейшей светлости за разные милости: обед, присылку лосей, за то доброе распоряжение, по которому он имел возможность представиться Борису Федоровичу, о чем всем он донесет с великой похвалой своему всемилостивейшему римскому императору. После этой речи великий князь велел ему сесть, подозвал к себе своего хранителя печати, пошептался с ним, и потом хранитель печати опять подошел к г. послу и велел ему сказать через переводчика, что великий князь прочел грамоту христианского императора и проч., своего любезного брата, и велел вручить ему также свою грамоту к вышесказанному государю, любезному его брату. А что еще имеет предложить посол и чего еще желает император, это он узнал и очень хорошо уразумел от своего шурина Бориса Федоровича, почему и отрядил для совещаний с послом следующих лиц: 1) Федора Никитича Романова[31], наместника псковского, который особый приятель великого князя, потому что рожден от брата, а великий князь от сестры; 2) князя Ивана Васильевича Сицкого, наместника нижегородского; 3) Андрея Яковлевича Щелкалова, великого хранителя печати; 4) Василия Яковлевича Щелкалова, дьяка Великой Пермии; 5) Елеазара Вылузгина, дьяка московского и великого княжества Новгородского. А по совещании с ними, как скоро дела будут покончены, его тотчас же и отпустят. Потом нас отвели из великокняжеской палаты в комнату совета, в которой, так же как и в передней комнате, на лавках были постланы прекрасные ковры. Вскоре туда пришли и отряженные великим князем лица в очень пышных нарядах – все пятеро были в превосходных золотых кафтанах, в жемчужных ожерельях, с белыми московскими шапочками, которые тоже были вышиты жемчугом, между шитьем, шириной в руку, вставлено несколько драгоценных камней.
Как только вошли эти 5 лиц в комнату совета, г. посол подал им руку; когда же все вместе уселись на лавку, придворные дворяне, бывшие с послом, по желанию советников подошли и подали им руки.
После того наши приставы отвели нас в передний покой, а в комнате совета г. посол и немецкий переводчик оставались до 2 часов одни с этими лицами. Когда совещание кончилось, нас опять ввели в комнату совета, а 5 советников тотчас же вышли к великому князю. После того принесены были 12 чар из чистого золота с превосходным медом и поданы г. послу и дворянам, а служителям другие чары. Это повторялось 3 раза кряду, и каждый раз мед был другой; потом мы воротились в наше помещение.
26 октября персидское посольство опять отправилось из Москвы в Персию.
31
Федор Никитич Романов (ок. 1554/55-1633), патриарх (1608–1610 и с 1619) Филарет. Отец царя Михаила Федоровича; боярин (с 1587). Приближенный царя Федора Ивановича, при Борисе Годунове в опале (пострижен в монахи). При Лжедмитрии I с 1605 г. ростовский митрополит; в 1608–1610 гг. – в Тушинском лагере. В 1610 г. возглавлял великое посольство к Сигизмунду III, задержан в польском плену. С 1619 г. фактический правитель страны.