В конце 60-х гг XIX в. в украинской историографии была предпринята первая попытка определить значение «Описания» как исторического сочинения и роль его автора как создателя источника первостепенного значения Профессор Нежинского лицея Иван Лашнюков (1824-1869) включил Боплана в курс своих лекций Он пришел к выводу о том, что Боплан «знал, без сомнения, языки польский и малороссийский, осмотрел Днепр от Киева до нынешнего Александрова, проехал степи украинские, посетил все известные в то время города, видел казачество во всем его блеске и слышал рассказы Козаков об их походах и подвигах […] Беспристрастно и совершенно верно рассказывает об избрании королей, о правах польского дворянства и жалком положении русского народа в Польском королевстве. Но что особенно важно в сочинении Боплана — это топографическое описание Украины»[39]. Профессор Киевского университета Филипп Терновский (1838-1884) поместил боплановское описание Киева в переводе Ф. Устрялова в собрании материалов по топографии города, иллюстрируя этот рассказ вырезкой из карты одного из боплановских эпигонов[40]. Крупный этнограф и известный общественный деятель Михаил Драгоманов (1841-1895) рекомендовал «Описание» западным читателям как сочинение «остроумного француза, нарисовавшего живую картину [Украины] около середины XVII в.»[41].
70-ые годы XIX в. явились новым этапом в украинском боплановедении. Именно тогда на арене исторической науки один за другим начинают появляться исследователи, посвятившие Боплану значительную часть своих научных изысканий: В. Антонович, Д. Эварницкий, В. Ляскоронский, В. Кордт. Эти историки, в методологическом плане стоявшие на позициях позитивизма, в новом ракурсе взглянули не только на «Описание», независимо от них широко использовавшееся в исследовательской практике, но и на все еще поверхностно изученную деятельность Боплана как выдающегося картографа позднесредневековой Украины[42].
Профессор Киевского университета Владимир Антонович (1834-1908) возвращался к боплановской тематике неоднократно и помогал своим ученикам углубляться в нее. Он ощущал слабые стороны Устряловского перевода и начал готовить собственные варианты отдельных фрагментов «Описания», например, с изложением тактики морских походов казаков[43]. В университетских лекциях он следующим образом характеризовал «Описание». «Это одно из самых почтенных за границей сочинений о Южной Руси. В нем нет неточностей и легкомыслия. Автор наблюдателен. Он всесторонне изучает среду и его рассказ отличается подробностью и обстоятельностью. Прежде всего, он описывает географию края, границы, до которых простирается государство, при этом дает описание Днепра с его порогами, со всеми островами и с первым поселением на этих островах Запорожья. Затем у него следует флора и фауна; но самая ценная для нас часть этого сочинения это этнографическая, где автор подробно распространяется о нравах и обычаях жителей. Он если и не говорил на местном языке, то, во всяком случае, из цитат в сочинении видно, что понимал его. Он изображает поражающую картину общественных и политических отношений в крае, отношения крестьян и дворян показывают, что страна накануне большого политического движения, крестьяне несут тяжелые общественные и государственные повинности и, в то же время, находятся в состоянии полнейшего бесправия»[44].
39
40
Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. К., 1874. Отд. 2. С. 44-48, табл.
41
42
Необходимо учитывать, что на Восточной Украине вся украинская литература, в том числе научная, вплоть до революции 1905-1907 гг. вследствие запретов царского правительства могла печататься только на русском языке.
43
Исторические песни малорусского народа с объяснениями В. Антоновича и М. Драгоманова. К., 1874. Т. 1. С. 23-24, 55-61, 206-208.
44