#
Хантер обрастает рисунками, набросками, холстами, на которых написано маслом, как обрастают мхом: одна стена полностью завешена ее улыбками, пальцами, спиной с выступающими лопатками. Кейтлин называет его лофт «храмом имени себя» и звонко расцеловывает щеки, сидя на его коленях. Он обнимает ее за талию одной рукой, другой пытаясь завершить набросок.
— А что, мне бы пошел русалочий хвост, — она внимательно следит за движениями его руки, из-под которой на бумаге появляется силуэт маяка в отдалении, камня и русалки с ее чертами. Кейтлин болтает ногами, ерзает, а после засыпает, уткнувшись носом ему в шею. От ее горячего дыхания щекотно и хочется ежится, но Хантер держится, прижимает ее к себе сильнее и сидит, не шевелясь, несколько часов.
Кейтлин просыпается в кровати; на соседней подушке лежит красный мак и записка: «Ушел на лекцию. Позавтракай сама». Она не сразу вспоминает, что он преподает в местном колледже историю живописи или что-то такое.
Мак она вставляет за ухо; за ночь на столе добавляется набросков.
#
Когда Хантер возвращается домой, то Кейтлин там нет, хотя ее сумка лежит на привычном месте у входа, а туфли разбросаны по студии. У него холодеет где-то под ребрами, перед глазами проносится миллиарды возможных путей развития событий от похищения до перелома в результате неудачного падения в ванной.
Кейтлин находится на крыше — выбралась через старую пожарную лестницу у окна. Лестница скрипит и опасно шатается, когда он только наступает на первую ступеньку, но тут же застывает, заслышав знакомый голос.
— Ну конечно, ты останешься с ней на несколько дней. Я и не ждала другого, Бэмби, ты ведь у нас герой. Как ты можешь бросить свою сестру в такой сложный момент. Нет, я не дома. И не собираюсь туда. Утешь Айрис хорошенько, говорят, что вдовы — самые раскрепощенные любовницы, — телефон летит с крыши вниз и разбивается где-то у подножья дома о мостовую. Когда Хантер все же поднимается, щелкает зажигалка; Кейтлин затягивается глубоко, держит дым в легких долго, а после медленно выдыхает. У нее от слез блестят глаза, от чего тушь немного расплывается.
— Не знал, что ты куришь, — он садится рядом с ней на нагретую солнцем черепицу; ноги скользят.
— Из-за мужа. Он доводит иногда, — она сбрасывает пепел себе под ноги, но его тут же уносит ветер.
— Порой мне кажется, что он не заслуживает тебя, — Хантер обнимает ее за плечи и прижимает к себе. — Будь я на его месте, мне бы больше никто не был нужен. Тебя более, чем достаточно, — у нее волосы пахнут медом, и он целует макушку, волосы на которой под слепящим солнцем кажутся золотыми.
— Жаль, что он, не как ты, — она горько усмехается и поджигает новую сигарету, отодвигаясь от него. У нее мерзнут стопы, и Хантер греет их в своих ладонях, пока Кейтлин лежит на спине и выдыхает дым через нос. — Ты когда-нибудь пробовал кокаин? — неожиданно спрашивает она и садится.
— В колледже.
— Время возвращаться в колледж, Хантер, — воодушевляется она. — Дашь свой телефон?
Через два часа Кейтлин, приняв дозу на грани с передозировкой, седлает его бедра и целуется так, будто хочет достать языком до гланд. Хантер думает, что в ее расширенных до невозможного зрачках можно увидеть, как зарождаются новые вселенные.
#
Кейтлин нервно выстукивает ножкой по асфальту; она островок среди моря студентов, которое обтекает ее, высматривающую среди множества людей одного. Хантер говорит много и размеренно, идет медленно, явно подстраивается под шаг молоденькой внимательно слушающей девушки. Он улыбается мягко, когда она начинает говорить и качает головой, а после поправляет сделанные ею ошибки. Кейтлин чуть стягивает солнечные очки по переносице вниз, смотрит на открывшуюся ее взгляду картину с легким прищуром.
У студентки чересчур длинные ноги, грамотный макияж, выглядящий максимально естественно, и декольте на грани фола; она стоит слишком близко, идет слишком близко и говорит наверняка тихо — Хантер вынужден чуть наклоняться к ней, чтобы хоть что-то расслышать. Кейтлин эту миловидную блондинку ничуть не осуждает: будь у нее такой учитель, она бы сама нашла более вульгарный способ привлечь его внимание. Кейтлин даже лестно: любовник привлекает интерес, что свидетельствует о правильном выборе.
Хантер замечает ее издалека, обрывает фразу на полуслове и начинает улыбаться. Студентка сначала смущенно тупит взор, начиная накручивать локон на палец, думая, что он так ведет себя из-за нее, но потом замечает Кейтлин, которая улыбается снисходительно, манит Соломона к себе пальчиком, не делая и шага навстречу.
Хантер спешно извиняется, ссылается на срочные дела и предлагает продолжить их разговор завтра. Кейтлин целует его развязно, бесстыдно засовывая язык в рот, кусая губы; кто-то в толпе даже присвистывает. Наконец отрываясь от него, она берет его под руку и уводит прочь, не забывая напоследок обернуться и бросить на незадачливую студентку уничтожающий взгляд, исполненный презрения и наслаждения очередной победой.
#
— Как я смотрюсь? — с улыбкой спрашивает Кейтлин, поправляя цветы на своем теле. Она лежит на кровати, обсыпанная маками, и чувствует, как чуть кружится голова от их запаха. Джей смотрит на нее сверху со стремянки и не может связать слов: только и успевает отображать плавные изгибы и резкие переходы.
— Как самая прекрасная муза, — шепчет он и смотрит с обожанием, в котором она купается, под которым она нежится и плавится. — Но почему именно маки?
— Ты первый это начал, — просто отвечает она, лениво обводя кромки лепестков подушечками пальца. — Я подумала, что тебе просто нравятся маки.