- Дамиен – парень, это совсем другая история, - отвечает Дэвид, не отрывая глаз от газеты.
Мать набирает воздух в лёгкие и, наверное, чётко считав ненависть в моих глазах, задерживает дыхание, запустив весь свой мыслительный потенциал на полную мощность, дабы найти именно те правильные слова, которые не вызовут шквал моего негодования в её адрес:
- Дэвид, - обращается к мужу, а смотрит на меня, - такой шаг может посеять новое зерно раздора между ними. Несправедливость - самая частая причина во взаимной нелюбви детей друг к другу!
Дэвид поднимает на неё глаза, и он явно удивлён:
- Серьёзно?
- Абсолютно. Именно это столько раз подчёркивал семейный консультант на наших сеансах…
- А вы консультируетесь? – не выдерживаю и даже не пытаюсь скрыть иронию в своём тоне.
- Только по проблемам воспитания! Мы не смогли достигнуть понимания, когда вы были детьми, и теперь, имея последний шанс, мы с Дэвидом решили не рисковать и заручиться поддержкой специалиста, но, как видишь, отец…
- Дэвид мне не отец! – взрываюсь и даже вскакиваю со стула.
И чётко вижу, как жёстко хлестнули мои слова самого Дэвида. Мне даже показалось, что под линзами его очков блеснули неожиданной влагой глаза.
Я не хотела его обижать, но какого чёрта? Какой он мне отец? Когда был им? Зачем он мне? Для чего?
И я бы никогда! Вы слышите меня? Никогда бы не приехала в этот идиотский лягушачий город по своей воле! Ни-ко-гда!
Глава 5. Первый день в школе
GOVS 6teenDREam
Только в столовой становится очевидным, что сегодня я - единственная, кто явился в школу в платье – все остальные девушки в джинсах, тёмных леггинсах или спортивных трикотажных штанах.
Дамиен развалился на металлическом стуле за одним из столиков в компании других парней и девушек. Все они, включая моего так называемого брата, смотрят на меня, и у большинства похабные мысли отпечатаны на тупых мордах, изображающих ухмылки. Я отворачиваюсь и спустя пару секунд слышу «благородное» лошадиное ржание.
Неприятно. Я не привыкла к подобному: обычно молодые люди смотрят на меня совершенно иначе, и если смеются, то исключительно стараясь МЕНЯ рассмешить. Мне абсолютно очевидно, что Дамиен уже «поработал», настроив одноклассников против меня, включая даже парней.
Сажусь за один из свободных столиков и, наслаждаясь одиночеством, свободным пространством и относительной тишиной, неспешно уминаю свой зелёный салат.
Забавно, но мои глаза, куда бы я их ни приткнула, так или иначе, возвращаются к Дамиену. Конечно, я не узнала его не потому, что он вырос и возмужал - черты лица ведь остались прежними. Дамиен стал другим внутри: взрослым, разумным, спокойным. Там, в уютном кафе аэропорта на меня смотрел мужчина, и узнать в этом взгляде докучливого мальчишку было практически невозможно.
Когда попадаешь в новую школу в двенадцатом классе, ты обречён быть изгоем, если не до самого конца, то первые месяцы точно. Но мне повезло: у меня сразу же нашёлся проводник в социум - Либби.
На большой обеденный перерыв, именуемый ланч-брэйком, в канадской школе отведено аж 40 минут. За это время я успеваю съесть свой ланч, исследовать глазами столовую, определив кто с кем общается, дружит, встречается, и познакомиться со светловолосой Либби.
Если говорить откровенно, Либби фактически навязала мне своё общество, усевшись рядом, вопреки моим недовольным взглядам. Не то, чтобы я была глупа и не осознавала пользу и роль друзей в любом новом месте, меня скорее насторожила и оттолкнула её наглость. Но очень скоро Либби удалось всерьёз меня заинтересовать:
- Смотри, вон Дамиен. Видишь?
- Вижу.
- Этот… самый-самый из всех! - томно закатывает глаза. - В него половина школы влюблена, а другая половина мечтает числиться в друзьях. Жёсткий, но справедливый. Он ещё с девятого класса в лидеры выбился, а в одиннадцатом, когда впервые на своём Мустанге выиграл гонку у Ролли корейца, так вообще… самым популярным стал. Красавчик… да и просто классный он. Только бабу себе выбрал сучьей породы.
- Да?!
Одно слово в знак интереса, и моя собеседница уже готова выложить всю подноготную братца.
- Да! Мелания - итальянка-полукровка, балерина и танцовщица. Сука редкостная: увидишь, сама поймёшь.
- Не думаю, что мне это интересно.
- Поверь, когда эта звезда появится, не заметить её ты не сможешь.
- И давно Дамиен с ней?
- О! А ты шустрая, я смотрю. Уже и имя его запомнила! - смеётся. - Советую расслабиться, потому что, как я уже говорила, желающих рой, и хоть ты и симпатичная, но сучку эту… не потянешь, - констатирует, оценивающе прищёлкнув языком. - Без обид: у них там серьёзно всё вроде, он ночует у неё, и всё такое.
- Серьёзно? - и я - само безразличие. - А что? Родители её итальянские не против? Проповедуют свободные нравы?
- Из родителей у неё только отец, но и того вечно дома нет - вот они и отрываются вместе с братом. Вечеринки без конца, правда, только для избранных, секс, травка, бывает и погорячее. Но Дамиен, говорят, только курит. Умный он, этого не отнять.
- А разве балерины не соблюдают диету? Режим?
- Да какая она балерина! Так, понты одни. На шесте этой балерине место. Танцует она где-то, но несерьёзно, больше для удовольствия и имиджа.
Я вопросов больше не задаю, но Либби не унимается:
- Дамиен в вопросах любви всегда был неприступным, осторожным. С девчонками встречался, но так… - приторно лыбится, - никому ничего не обещал. Ну, обычное дело - им же всем поголовно только секс сейчас подавай. Но эта только появилась в школе полгода назад, как они тут же спелись. Она сразу его выделила, рядом села, мило так улыбалась, за плечи обнимала, в глаза ему заглядывала.
Не выдерживаю – хмыкаю, посмеиваясь.
- Да, тошнило всех! – соглашается новоявленная подруга. - Кроме самого Дамиена.
Либби бросает очередной долгий взгляд на Дамиена, и я легко считываю в нём почти слепое обожание.
- И Роузи она выжила по щелчку своих пальцев, - добавляет.
- Роузи?
- Да, была такая. Ничего особенного в целом, но красотка. Чуть на тебя, кстати, похожа. Дам потрахивал её иногда, а она рисовала себе вечное будущее рядом с ним.
- Покажи её! - прошу.
- А нету! Перевелась она в Доктора Байдена в Кокуитламе. Говорят, сбежала из-за всей этой истории с Дамом и его серьёзным отношением к своей Мелании. Похоже на правду…
Внезапно я её вижу: высокая, статная, вытянутая струной. Она не идёт, она шествует, модельно выбрасывая вперёд длинные ноги в светлых, почти белых джинсах, эффектно обтягивающих её ни разу не костлявую задницу. Её лицо сошло к нам, грешным, с обложки журнала: идеальная кожа, нос - моя концентрированная зависть, глаза цвета аквамарин и брови, взлетающие к вискам так, словно вопят: «я эксклюзивна!».
- Да! Я говорила! - констатирует подруга, глядя на мое лицо.
А на нём - то ли шок, то ли абсолют зависти. Как ни крути, но рядом с этой королевой ты обречён быть только пешкой и ничем более. Ну, разве что, её ездовым конем, но это не обо мне.
У Дамиена на щеке, ближе к уху, есть родинка, не большая, но и не маленькая, тёмная, скорее круглая, нежели продолговатой формы. В детстве она бесила меня, и я, не гнушаясь быть гадкой, часто называла её птичьей какашкой:
- На тебя даже птицы срут так, что не отмывается! - не раз было ему сказано в пылу словесной перепалки.
- Вякнула гусеница с птичьими ногами! - отвечал он. - Что это за две нитки торчат из твоих шорт?