У нее неплохо получалось избивать неподвижные предметы.
Она регулярно посещала состязания на ринге. Приходила в подвал пораньше и занимала место у заграждения, чтобы не пропустить ни единого удара или броска. Она надеялась, что, глядя на кадетов, скопирует их технику.
Это и впрямь помогло — в какой-то степени. Тщательно рассматривая движения кадетов, Рин научилась верно рассчитывать время и позицию для разных техник. Когда ударять, когда уклоняться, когда кататься по земле, чтобы избежать… нет, погодите-ка, это была случайность, Цзиха просто споткнулся. У Рин не было мышечной памяти после спарринга, так что приходилось удерживать все в голове. Но лучше хоть какие-то тренировки, чем никаких.
А еще она посещала состязания, чтобы посмотреть на Алтана.
Рин солгала бы себе, не признав, что, глядя на него, получает огромное эстетическое удовольствие. Гибкий и мускулистый Алтан с точеными скулами был бесспорно красив.
Но еще он был образцом хорошей техники. Алтан вел себя в точности так, как рекомендовалось в книге Сээцзиня. Никогда не забывал про защиту, никогда не открывался, никогда не ослаблял внимания. Никогда не показывал, как будет двигаться, не скакал хаотично и не опускался на пятки, а значит, соперник не мог понять, когда Алтан собирается ударить. Он всегда нападал сбоку, а не в лоб.
Поначалу Рин считала Алтана просто хорошим и сильным бойцом. А теперь понимала, что он во всех смыслах гений. Его техника была пособием по тригонометрии, прекрасной композицией из траекторий и отраженных сил. Он всегда побеждал, потому что превосходно контролировал дистанцию и вращения. Он превратил математику боя в науку.
Он дрался часто. В течение семестра все больше кадетов бросали ему вызов — казалось, каждый ученик Цзюня хотел его одолеть.
До начала зимы Рин побывала на двадцати трех состязаниях с участием Алтана. Он ни разу не проиграл.
Глава 6
В Синегарде наступила мстительная зима. Студенты наслаждались последним солнечным днем осени, а на следующее утро обнаружили холодное покрывало снега, укутавшее академию. Снег было приятно созерцать две безмятежные минуты. Потом он превратился в занозу в заднице.
На всей территории они рисковали переломать ноги — ручьи замерзли, лестницы стали предательски скользкими. Все занятия теперь проходили в помещении. Первокурсникам поручили разбрасывать соль по каменным тропам, чтобы таял снег, но из-за скользких дорожек все равно возник поток студентов в лазарет.
Холод стал последней надеждой для тех, кто регулярно наведывался в сад в ожидании, что Цзян все-таки появится и начнет занятия по Наследию. Но одно дело дожидаться в наркотическом саду вечно отсутствующего наставника, а совсем другое — делать это в мороз.
За несколько месяцев с начала семестра Цзян так ни разу и не появился. Студенты иногда наталкивались на него на территории академии — он занимался всякими пакостями. Выбил поднос с обедом из рук Нэчжи и удалился, насвистывая, шлепнул Катая по затылку, гукая как голубь, и попытался отрезать Венке волосы садовыми ножницами.
Стоило какому-нибудь студенту настигнуть его и спросить о занятиях, Цзян громко фыркал и сбегал.
Только Рин часто посещала сад Наследия, но лишь потому, что это было удобное место для тренировок. Раз остальные первокурсники с презрением избегали сада, здесь она гарантированно находилась в одиночестве.
Она радовалась, что никто не видит, как она трудится над текстом Сээцзиня. Основы она усвоила без труда, но уже вторая фигура оказалась дьявольски сложной.
Сээцзинь обожал быструю работу ногами. И теперь диаграммы подвели Рин. На каждом рисунке ноги изображались под разными углами. Сээцзинь писал, что если боец сумеет выпутаться из неуклюжей позиции, то, как бы близко он ни был к падению, он найдет равновесие, а значит, получит преимущество.
Теоретически звучало хорошо. На практике же это означало множество падений.
Сээцзинь рекомендовал ученикам практиковаться в первой фигуре на высоте, желательно на толстой ветке дерева или на стене. Рин с опаской залезла на большую иву, нависшую над садом, и приставила ноги к коре.
Несмотря на отсутствие Цзяна в течение всего семестра, сад находился в безупречном состоянии. Пестрый и яркий калейдоскоп, напоминающий бордели Тикани. Даже на холоде высаженные аккуратными рядами фиолетовые и алые маки были в полном цвету. Кактусы уже в два раза увеличились в размерах и теперь росли в новых глиняных горшках, раскрашенных странными черно-оранжевыми узорами. Под стеллажами все так же переливались слегка раздражающим сиянием светящиеся грибы, похожие на сказочные фонарики.