Поблагодарив за полученные сведения и распростившись со словоохотливой женщиной, он пошел по дороге, ведущей сначала вниз, а потом снова вверх в гору, туда, где на склоне горы виднелись первые постройки соседнего хутора. Дом, о котором он получил сведения, скрывался, вероятно, где-то за возвышенностью, потому что, как можно было понять из рассказа женщины, он находился где-то у берега реки.
Берузаимский, расспросив мужчину, ехавшего ему навстречу на велосипеде, очень скоро нашел дом и встретился с Шарифовыми. Оба они — и муж и жена — были уже довольно стары и, как и предсказывала встретившаяся у колодца женщина, очень обрадовались покупателю. Много они не запрашивали, да и Берузаимский особенно не торговался. Так что предварительно все было слажено очень скоро. Назавтра договорились встретиться в райцентре, чтобы официально все оформить. Берузаимскому вполне подходил этот небольшой, стоящий у самой реки домик, а Шарифовы были так рады сговорчивому покупателю, что весь разговор не занял и полчаса. Обе стороны расстались в полном согласии.
Проходя мимо учительского дома, Берузаимский снова бросил взгляд в окно. И опять увидел человека, сидящего в углу с наушниками. Владимир Петрович посмотрел на часы. Стрелки показывали девять часов двадцать минут.
На следующий день с домом Шарифовых в основном все было улажено. А так как и за свой дом, находящийся на главной улице райцентра. Берузаимский тоже не запросил особенно много, то и здесь у него все устроилось очень быстро. И не прошло и трех дней, как Берузаимский стал владельцем домика у реки, а в его дом уже готовились переезжать новые жильцы. Все свои немногочисленные вещи — тахту, кровать, стол, стулья и нечто наподобие серванта — он продал тоже по дешевке и, купив себе в раймаге все только самое необходимое, нашел Джаримокова. В первый же свой рейс на птицеферму тот перебросил все это небогатое имущество в новый дом Берузаимского. Как Джаримоков ни отказывался от денег, Владимир Петрович почти силой вложил в его руки двадцатку да еще пообещал непременно угостить — или когда тот сумеет добраться в Навесной без машины, или при случайной встрече в райцентре.
Только проводив Джаримокова и оставшись один, Берузаимский по-настоящему приступил к осмотру своего нового владения.
Главное, что его сразу же привлекло в нем, это то, что в доме не было подвала.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Самолет шел на большой высоте. Приглушенно гудели мощные двигатели. За черной окружностью бортового окна беспрерывным потоком летели и гасли в плотной тьме вырывающиеся из двигателей красные искры. Под закругленным потолком кабины тлела мягким синеватым огнем одинокая лампочка.
Тагир полулежал, опершись на мягкую спинку сиденья. Его предупредили, что в их распоряжении целых три часа, и все-таки он не только не мог уснуть, но даже задремать. А вот сидевший напротив него человек, с которым его связывали самые трудные, если не самые трагические годы жизни, спал, удобно устроив русоволосую, на которой не были заметны первые седые пряди волос, голову на подлокотник кресла. Наверное, сказалось нервное перенапряжение того момента, которого они ждали несколько недель. У каждого нервная разрядка проявляется по-своему. Даже у тех, кого так много общего связывает в этом мире.
А может быть, Сергей прав. Спать, это лучше, чем молча ждать, глядя друг на друга. Говорить они все равно не смогли бы. Во всяком случае, о том, о чем хотели. Недаром же все последние дни их держали совершенно отдельно. Да и сейчас, Тагир был в этом уверен, любое их слово будет подхвачено и записано на пленку подслушивающим устройством.
Самолет находился в воздухе уже второй час. И должен был идти к цели еще вдвое дольше. Подумав об этом, Тагир невольно усмехнулся. Он достаточно хорошо знал географию, чтобы понимать, что от аэродрома, с которого они поднялись, до нужной точки было не более тридцати минут лета. Сейчас, выполнив свое задание, самолет вполне мог опускаться на бетонную дорожку, с которой он взлетел. Машина шла, все время меняя курс и высоту, и, несмотря на непроглядную черноту ночи, Тагир был уверен, что все это время граница была где-то рядом, граница, которую они пока еще не нарушали, но которую должны были все-таки рано или поздно нарушить, — иначе ни ему, ни спящему сейчас перед ним человеку незачем было садиться в самолет.
Тагир посмотрел на темневшую у входа в кабину пилота сигнальную лампу. Первая ее вспышка и легкий звуковой сигнал должны предупредить их: подготовиться. Потом второй. И дальше будет холодная свистящая пустота, рывок, и где-то высоко над головой неясное полуокружье шелка. Несмотря на большую высоту, с которой должен быть совершен прыжок, кольцо они должны были вырвать сразу после отделения от самолета. Потом придет медленное раскачивание в бездонной мгле, и где-то под ногами будут идти навстречу им горы и лес. Горы и лес, знакомые ему много лет назад. Их он считал своими. Узнает ли их теперь? Узнают ли теперь они его? И примут ли?..