— Приехали, — сказала женщина. — Вот сюда, направо.
Берузаимский вышел из кабины и помог ей вылезти. Она открыла калитку и вместе с шофером завозилась за воротами.
Берузаимский осмотрелся. Хуторок, как видно, был маленький, не больше десяти-пятнадцати домиков, но расположился он очень живописно — в седловине между горами, густо заросшими лесом. Дорога, проходя через него, шла дальше вверх, наверное к хутору Навесному, о котором только что говорила ему хозяйка. В этот непоздний еще час Рамбесный казался совершенно пустынным. Только из соседнего двора, из-за штакета, показалась голова в платке, женщина бегло осмотрела машину, потом, заметив хозяйку, крикнула, что в ее отсутствие никто не приходил. Из этого Берузаимский сделал вывод, что попутчица его жила в доме одна или, по крайней мере, в настоящее время с ней никого не было.
Хуторок сразу понравился Берузаимскому. Понравился ему и домик, к которому они подъехали. Он был небольшой, аккуратный, покрытый новеньким шифером. И в маленьком дворике было опрятно и чисто, словно в только что прибранной комнате.
Машина вошла во двор, и втроем они быстро выгрузили дрова. Быстрее всех работал шофер, и, хотя вокруг никого не было, он все время с некоторым беспокойством оглядывался по сторонам. Берузаимский и раньше догадывался, что дрова эти добыты им отнюдь не законным путем, а теперь еще больше в этом уверился. Но ничего не сказал. Такие люди, как этот шофер, ему нравились — как правило, они были решительны и энергичны. И не останавливались перед тем, что задумали. А это качество Берузаимский больше всего ценил в людях, с которыми ему приходилось иметь дело. Он заметил, что новенький скат, который только что лежал в кузове под дровами, очутился теперь вместе с ними в сарае. Шофер незаметно отправил его туда, предварительно пошептавшись о чем-то с хозяйкой.
Наконец дрова были сложены, и хозяйка с шофером отошли в сторону. Она сунула ему деньги, тот быстро пересчитал их и с удовольствием хмыкнул. Спрятал в карман и весело сказал:
— А вообще-то за разгрузку с вас причитается. Пол-литра бы не мешало — если не мне, то гражданину вот.
— Пол-литра не знаю, а с праздников кое-что осталось, — сказала женщина. — Пожалуйста, проходите в дом.
Берузаимский покачал головой: ехать с пьяным шофером ему совсем не улыбалось.
— Спасибо, уже поздно. Да и пить за рулем не полагается.
— Ну, по сто граммов можно было бы, — разочарованно вздохнул шофер. — Ну да ладно, отложим. До следующего раза. Бывай здорова, хозяйка, спи в тепле и вспоминай нас добром. Нужно будет, еще подкинем.
Он говорил так, словно Берузаимский стал его компаньоном.
Когда они садились в машину, начало заметно темнеть. Снова посыпал дождь. Теперь он дробно застучал по кабине. Берузаимский, поставив сапог на подножку, спросил:
— А где живет этот ваш известный всему миру Касей? Здесь или в Навесном?
— Почему — в Навесном? — снова как будто обиделась хозяйка. — Я же сказала: у нас. Во-он его дом, с большой антенной. Третий от меня.
Шофер завел мотор.
— Ладно, хозяйка, пол-литра за тобой!.. Не забудь, как-нибудь заедем!..
Пока они спускались вниз к шоссе, шофер не произнес ни слова. Только напряженно всматривался в уходящую вниз неровную дорогу. Когда до шоссе осталось совсем немного, машину вдруг начало как-то странно кренить на левый бок. Водитель резко затормозил и, от крыв дверцу, спрыгнул на землю.
Берузаимский слышал, как он стучал носком ботинка по скатам. Послышалась приглушенная ругань.
— Что случилось? — спросил Берузаимский, высовываясь из кабины.
— Связался, дурак, на свою голову, — пробурчал шофер. — За тридцаткой погнался. Будь она трижды проклята. Будем теперь здесь в темноте валандаться.
— Да что все-таки случилось? — еще раз спросил Берузаимский.
— Вы что, на машинах никогда не ездили? — озлобленно ответил шофер. — Скат сел, вот что…
— Гвоздь? — спросил Берузаимский.
— Черт его знает, в темноте не разберешь, — он подошел к кабине и мрачно посмотрел на растворяющуюся в темноте громаду горы, на узкую полосу ведущей вверх дороги. — Менять надо. А запасной, как назло, там оставил.