Я уже собираюсь выйти на улицу напротив ее дуплекса, когда к тротуару подъезжает машина. Из машины выходит мужчина-человек худощавого телосложения с каштановыми, немного чересчур уложенными волосами. Ну, я думаю, любой человек покажется худым по сравнению со мной.
Я отступаю на тротуар, когда он направляется к дуплексу, поднимается по лестнице и стучит. Затем дверь открывается, и я вижу ее.
Аманда. Это Ди, с длинными темными волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую через плечо, и лицом, которое я никогда, никогда не забуду.
У нее большие голубые глаза, такие большие, что кажется, будто они могут проглотить меня. Ее лоб переходит в очаровательный носик над ртом с пухлыми губками. Я не мог представить себе более красивого существа. Даже мои фантазии не сравнятся с тем, как она выглядит во плоти и крови.
Ди не замечает меня, поэтому я бегу к краю ближайшего дома и ступаю в длинную послеполуденную тень. Там я наблюдаю, как она наклоняется вперед, и мужчина, стоящий у ее двери, встречает ее на полпути, чтобы поцеловать в губы.
Рычание вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить. Они оба вздрагивают, бросая взгляды по сторонам на шум. Я быстро ныряю за угол к своей машине, затем забираюсь внутрь. Я не осознаю, что задыхаюсь, пока лобовое стекло не начинает запотевать.
У нее кто-то есть. Кто-то, кто не я.
Мой разум полон гневных вопросов. Был ли у нее уже партнер, когда она позволила мне трахнуть ее и наполнить детенышем? Разве у меня не было шанса начать разговор с этого? Или она нашла этого жалкого человечка после того, как была со мной?
Черт возьми. Я крепко сжимаю руль. Я облажался, приехав сюда. Мне не следовало искать ее. Я просто даже не думал…
Что? Что у нее была целая жизнь, которая существовала до меня, и после нее будет другая? Это не тот вопрос. Ее мир не вращается вокруг меня, совершенного незнакомца. Предполагалось, что это будет анонимно.
И все же все мои инстинкты бунтуют, требуя, чтобы я вернулся в тот дом и разорвал этого человека на части. Она моя, и, конечно же, она это знает.
Я быстро качаю головой и ударяюсь лбом о руль. Я не могу так себя вести. У меня даже не может быть подобных мыслей. Мир невероятно жесток, чтобы свести меня с идеальной женщиной, если я не могу заполучить ее.
Но я здесь не поэтому. Я сжимаю руку в кулак и глубоко дышу. Я здесь, чтобы с ней ничего не случилось. Я здесь для того, чтобы убедиться, что никакая опасность не грозит ей или моему детенышу.
Для этого мне не обязательно присутствовать в ее жизни.
Одиннадцать
ДИ
По крайней мере, я больше не одна.
Робби приходит несколько раз в неделю, и мы гуляем с Бумером, готовим ужин и трахаемся, пока оба не вырубаемся. Мне не нравится, что он спит у меня, но я учусь принимать это, пока он остается на своей половине кровати.
Этот парень намного мягче, чем кажется на первый взгляд, и ему нравятся нежные моменты, на которые я изо всех сил отвечаю взаимностью. Я бы даже назвала его немного навязчивым из-за того, как часто он пишет смс и приглашает меня на свидания. Это все качества, которые я хотела бы видеть в партнере, но он мне просто не подходит.
Нет, если по правде, все, чего я хочу — это быть полностью опустошенной моим человеком-волком. Чаще всего, когда мы с Робби в постели, я думаю об этом. Мне неприятно представлять что-то другое, когда он внутри меня, и с течением времени все становится только хуже.
Я думала, что уже забыла о незнакомце из DreamTogether, но, похоже, я просто не могу отделаться от мыслей о нем.
По крайней мере, утренняя тошнота исчезла, но на ее месте возникло новое осложнение. Еда, которую я любила раньше, уже не так вкусна, и я ловлю себя на том, что испытываю вожделение к продуктам, которые раньше даже не считала вкусными. Робби смущается, когда я отказываюсь от хлебных палочек в «Олив Гарден» и заказываю рыбу.
— Разве ты не говорила две недели назад, что ненавидишь рыбу? — спрашивает он, бросая на меня озадаченный взгляд.
— Не знаю, — говорю я и пожимаю плечами. — Рыба просто взывала ко мне. Я хочу почувствовать запах океана.
Он качает головой.
— Беременные дамы. Что будет дальше, хаггис?
Я хмуро смотрю на него. На самом деле звучит неплохо, но я определенно не могу об этом сказать.
Почти каждый раз, когда я вижу его, я беспокоюсь, что использую Робби только для общения, а не потому, что он мне действительно небезразличен или я хочу его. Но у меня также не хватает смелости сказать правду, потому что в некотором смысле он — все, что у меня есть.