— Да, — всхлипываю я, и затем остальная часть его толстого, набухшего члена наконец проскальзывает внутрь. Но не это доводит меня до крайности, погружая в забытье, а то как он вырывает его, а затем засовывает в меня во второй, третий, четвертый раз, когда мое тело больше не может этого выносить, и оргазм разбивает меня вдребезги.
Я зарываюсь лицом в мех на его горле и кричу, когда удовольствие сотрясает меня, как землетрясение. Мой человек-волк стонет, когда входит в меня в последний раз, а затем я сжимаюсь вокруг него так крепко, что он не может снова вытащить член. Он издает сдавленный звук, почти как побитая собака, а затем раздувается. Внезапно зубы впиваются в плоть моего плеча, и изысканная боль от укуса превращается в безумное, невозможное удовольствие, доводя мой оргазм до еще одной вершины.
Затем он взрывается. Его горячая сперма наполняет меня таким мощным порывом, что я чувствую, как она плещется внутри меня, требуя еще больше места. Скуля, он снова толкается, погружась еще дальше. По мере того, как собственное удовольствие поглощает его, его толчки становятся короче, и раздается влажное хлюпанье, когда излишки семени вытекают вокруг узла. Тяжело дыша, он, наконец, расслабляется. Затем он откидывается назад, все еще погруженный в меня, и замирает, прислонившись к стволу дерева.
Я хватаю ртом воздух, цепляясь за него так, словно от этого зависит моя жизнь. Он держит меня за задницу, его узел застрял, как пробка, а челюсти впились в плоть моего плеча. Очень медленно он разжимает челюсти, и тогда острый укол боли наконец-то пронзает меня.
— Ой, черт, — говорю я, протягивая руку, чтобы прикрыть рану.
— Мне так жаль, — Расс выпрямляется и смотрит вниз на причиненный им ущерб. — Я не хотел этого делать. Я не собирался этого делать.
Его член дергается внутри меня.
— Что это? Что ты сделал?
— Это моя метка, — тихо говорит он. — Потому что ты моя пара, и я должен был…
— Я твоя что?
О, блядь. Блядь, блядь, блядь.
У некоторых монстров, таких как люди-волки, йети и орки, есть пары на всю жизни. Я слышала, люди говорят, что это духовно, сверхъестественно, предопределено высшей силой. Другие считают, что это просто гормоны, инстинкты и генетическая совместимость.
Но Расс решил, что я его пара…
— Я понял это после первого раза, — говорит он, затем делает паузу, чтобы зализать мою рану. Щиплет, но, как ни странно, приятно. — Ты моя, Ди. Ты и детеныш, оба.
Он говорит слишком быстро, так быстро, что я не успеваю осознать.
— Теперь, когда ты знаешь правду, — продолжает он срывающимся голосом, — тебе следует переехать ко мне и…
Что, черт возьми, он говорит?
— Прекрати, — рявкаю я, напрягаясь всем телом. С его узлом, все еще зажатым в моей тугой киске, и он стонет. — Я не твоя, Билл. Расс. Кто бы ты ни был. И я никуда не перееду.
Я пытаюсь отодвинуться от него, потому что сейчас, внезапно, я понимаю, как отчаянно нам нужен настоящий разговор.
Я не могу поверить, что только что бросилась на него вот так. Я такая идиотка. Возможно, я просто еще одно животное, движимое инстинктами и низменными потребностями.
Расс хнычет, когда я пытаюсь слезть с его узла.
— Ди, — говорит он взволнованным голосом. — Ты пока не можешь двигаться, — он продолжает поддерживать меня одной рукой, а другой обхватывает за спину, чтобы удержать ближе к себе. — Я просто хочу убедиться, что ты в безопасности. И вам двоим будет лучше, если вы будете со мной.
Я снова отталкиваюсь, и на этот раз его узел ослаб настолько, что выскальзывает из меня. Я вырываюсь из его рук и падаю на землю, а Расс смотрит на меня сверху вниз, озабоченно нахмурив брови.
— Я никуда не пойду, — говорю я, твердо вставая на ноги. — У меня есть своя квартира. У меня есть…
У меня есть парень.
О, экстра-блядь. У меня только что был секс с человеком-волком, который думает, что я его пара на всю жизни, в то время как Робби, вероятно, дома, крепко спит в своей постели. Это просто… полностью вылетело у меня из головы. Как будто в мире больше ничто не имело значения, кроме того, чтобы снова быть с Биллом.
Он промыл мне мозги?
— Ди, пожалуйста, — Расс опускается на колени у моих ног, его полностью мокрый член безвольно свисает между ног. Даже в таком положении он все еще находится на уровне моей груди и протягивает руку, чтобы коснуться меня. Я удивленно отшатываюсь. — Позволь мне быть рядом с тобой. Позволь мне присмотреть за тобой и нашим детенышем. У тебя может быть все, что тебе нужно, а потом мы будем растить его вместе, и…