Тогда почему это звучит так хорошо?
После того, как я полила растения, которые множились в огромном количестве, и мне пришлось пересадить несколько штук в новые горшки, у меня зазвонил телефон. Это Робби, сообщает мне, что направляется в ресторан.
Черт. Все остальное не имеет значения, пока я не решу этот вопрос.
Восемнадцать
РАСС
На следующий день я не возвращаюсь к дому Ди. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не поехать знакомым маршрутом в ее район, просто убедиться, что с ней и детенышем все в порядке после прошлой ночи. Я не был нежен с ней, хотя, возможно, должен был быть.
Но она не хочет меня видеть. И как только Бумер залает, она поймет, что я здесь, нарушаю ее личное пространство.
Черт возьми. Как я мог так сильно облажаться?
Вместо того, чтобы ехать к Ди домой, я сажусь в машину и направляюсь на север. Я еду час, затем второй, пока не добираюсь до национального заповедника Сэнди Хилл. Здесь сплошь дикая местность, не контролируемая ни одним из департаментов.
И это одно из единственных легальных мест, куда я могу отправиться на охоту. Внутри меня слишком много затаенной боли, океан жалости к себе, и это единственный способ выплеснуть все наружу, не выслеживая свою женщину и не трахая ее снова, где бы я ее ни нашел.
Я съезжаю на обочину, когда больше не могу этого выносить. После того, как прошлой ночью я был с Ди, она — единственное, о чем я думаю. Я чувствую ее мягкое тело в своих объятиях, ее сладкую киску, сжимающуюся вокруг меня, ее руки, вцепившиеся в мой мех.
Я издаю необузданный рев ярости, когда вспоминаю, как она недвусмысленно сказала мне, что я больше не желанный гость в ее жизни, что наша связь не значит для нее того, что она значит для меня.
Неужели я проведу остаток своих лет, тоскуя по ней, желая ее, но она не достанется мне? Растить нашего детеныша без нее…
Я поспешно снимаю рубашку и джинсы, мои руки дрожат, затем складываю вещи и оставляю в машине, положив ключ сверху. Если кто-то хочет это украсть, прекрасно. Мне теперь все равно.
С последним глубоким вздохом я опускаюсь на четыре лапы и вприпрыжку убегаю в лес.
Аромат сосны наполняет мой нос, когда я углубляюсь в лес. Кустарник здесь густой, разросшийся, и опавшие иголки хрустят у меня под ногами. Я бегу и бегу, нюхая воздух, проверяя деревья, где могли быть животные. Я чую запах нескольких кроликов, но это не то, что мне нужно.
Мне нужно что-то большое, что-то опасное, что заставит меня бороться за победу. Если я не могу утопиться в Ди, я утоплюсь в крови.
Затем я натыкаюсь на то, что нужно: мускус оленя, целого стада оленей. У меня текут слюнки, а шерсть на спине встает дыбом, пока я ищу направление, откуда он исходит. Я бегу вперед, снова улавливая запах на стволе дерева, где была содрана часть коры.
Мне не требуется много времени, чтобы отследить стадо по запаху. На небольшой полянке стоят три самки и один самец, за ними следуют два олененка, все жуют траву. Я приседаю и облизываю губы, мои когти удлиняются еще больше.
Если я не смогу заполучить свою женщину, если я не смогу иметь рядом своего растущего детеныша, тогда я буду разрушать.
Я одним прыжком выпрыгиваю из-за деревьев и приземляюсь на спину оленя. Я хочу драки. Я хочу добычу, которая заставит меня потрудиться ради нее.
Остальные олени разбегаются, но когда самец пытается убежать, я вонзаю когти ему в спину. Мы одинаковы в размерах, но у него большие рога и твердые копыта, которыми он пользуется, пытаясь сбросить меня с себя и лягнуть. Я получаю удар копытом в бедро, и вою от боли, но не отпускаю добычу.
Высоко подняв голову, я широко раскрываю пасть, а затем вонзаю зубы в горло оленя. Издавая крик, который звучит почти по-человечески, животное сопротивляется сильнее, и я использую всю силу своего тела, чтобы ухватиться крепче. Но я совершаю ошибку новичка, пытаясь укусить его сзади за шею, а не в уязвимую нижнюю часть. Здесь слишком много плотных мышц.
Я ослабляю хватку, и ему удается сбросить меня. Но один коготь все еще в нем, и мне удается повалить оленя на землю вместе со мной. Пока он пытается подняться на ноги, я оказываюсь рядом с ним за миллисекунду, ныряя к незащищенному горлу.
На этот раз я сжимаю сильно, и олень взвывает. Когда мои зубы погружаются глубоко, кровь наполняет мой рот. Я стону от вкуса, от тепла, стекающего по моему языку. Я держусь так до тех пор, пока олень не перестает двигаться подо мной.