Я трахаю ее еще быстрее, колотя узлом, и она начинает напрягаться вокруг меня. Теперь я едва могу поместиться внутри, и ее стенки сжаты так сильно, что кажется, член вот-вот выскочит. Она лучше, чем само чистое блаженство.
— О, черт, Билл, — всхлипывает она, и моя грива встает дыбом от того, как сладко и безумно звучит ее голос. — Трахни меня сильнее, человек-волк, п-пожалуйста, я т-так близко…
Я подчиняюсь, трахая ее так, словно от этого зависит вся моя жизнь, сильно сжимая бедра и задницу, чтобы я мог врезаться в нее снова и снова.
Когда она, наконец, кончает, это божественно. Она крепко сжимается и вопит, ее руки сжимают рукояти. Ее ноги затекают, и внезапно мне становится трудно двигаться из-за того, какой напряженной она стала.
Пришло время. Я вдавливаю свой узел в нее так сильно, как только могу, и он проскальзывает через напряженный, набухший канал. Затем он, наконец, оказывается там.
Я издаю мучительный стон, когда позволяю плотине прорваться и вся моя сперма вырывается наружу, больше, чем, я думаю, я когда-либо кончал раньше. Выпуклости узла набухли от прилива крови, и в ближайшее время я ни за что не вытяну это из нее. Края ее блестящей киски сомкнулись вокруг него, почти душа мой член.
— О, — стонет она, внезапно извиваясь, а затем снова сжимается. Мини-оргазм. Ее тело уже хорошо приспособилось к моему. Я глажу ее по спине, когда туман моего собственного оргазма начинает рассеиваться. Но я все еще привязан к ней, и пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем расстаться.
— Как это было, моя дорогая? — спрашиваю я немного знойно. Я размыкаю губы и облизываю ее от уха до шеи, она вся дрожит. Ее сладкая киска тоже дрожит вокруг меня.
— Действительно… — она сглатывает, как будто у нее пересохло во рту. — Действительно хорошо, — она чуть-чуть вытягивает шею. — Ты вернешься, Билл?
— Конечно, я вернусь, — говорю я, проводя рукой по ее позвоночнику к круглой попке. — Увидимся через месяц, — я не знаю этого наверняка, но буду надеяться. Хочу понять, верна ли моя догадка о ней или нет — что она может быть для меня чем-то большим, чем какая-то анонимная женщина с отличной задницей, восхитительным стоном и девственной киской.
— Хорошо. Тогда через месяц, — ее плечи опускаются. Означает ли это, что она тоже чувствует привязанность?
Мы спокойно ждем, пока узел расслабится, и я провожу это время, фантазируя о том, как она выглядит, каково было бы чувствовать ее в своих руках, когда она беременна моим детенышем. Не думаю, что это произойдет. Затем я медленно выхожу, подставляя ладонь под ее набухшую пизду, чтобы поймать вытекающую сперму. Она откидывается на скамейку, и я облизываю половинки ее задницы.
— Спасибо тебе, — бормочу я, вытирая ее полотенцем, как могу. Она стонет и дергается, пока я прибираюсь, и я никогда не ощущал запаха чего-то столь прекрасного, как она, покрытая моим ароматом.
— С нетерпением жду следующего раза, — говорит она сонным голосом, и я жалею, что не могу обнять ее. Вместо этого я довольствуюсь тем, что провожу когтем по ее спине, затем похлопываю ее один раз по попке, прежде чем покинуть комнату.
На стойке регистрации сказали, что позвонят до того, как у моей суррогатной матери запланирована овуляция, чтобы я мог прийти на повторный прием. Они будут проводить еженедельные тесты, но, вероятно, мне придется возвращаться по крайней мере несколько раз, чтобы убедиться, что эмбрион прижился. Как только это произойдет, они дадут мне знать, и тогда мне не придется приходить снова, пока не родится мой детеныш.
Внутри все сжимается при мысли, что меня не будет рядом во время ее беременности. Но в том-то и смысл всего этого: я не знаю ее, а она не знает меня. За нарушение конфиденциальности предусмотрены штрафы, и я могу потерять шанс когда-либо завести собственного ребенка, если попытаюсь выяснить ее личность.
Однако, когда я выхожу на солнечный свет, я чувствую себя лучше и легче, чем когда-либо. Мое тело спокойно так, как никогда раньше. Столь основательное спаривание с такой совершенной женщиной поселило что-то глубоко внутри меня, воспламенило.
Я наконец снова включаю мобильный, на нем полно пропущенных звонков. Черт. Я бросаюсь к машине и сажусь в нее, затем захлопываю дверцу. Я взял сегодня отгул по причине назначенной встречи, но это явно чрезвычайная ситуация.
Я нажимаю на газ и выезжаю со стоянки, хотя чувствую, что мои разум и сердце возвращаются в ту комнату к матери моего будущего детеныша. Она так хорошо приняла меня, и мне было так невероятно хорошо рядом с ней. Ее аромат не был похож ни на что другое в мире.