Просто чтобы по-настоящему помучить ее, я опускаю одну руку между нами, где мой узел невероятно широко раздвинул губы ее киски, и провожу кончиком когтя по ее клитору. Ди теперь извивается подо мной, поэтому я сгибаю палец и потираю ее костяшками пальцев так, как ей нравится, и она снова вскрикивает, когда я засовываю в нее свой узел.
Я занимаюсь с ней любовью вот так, жестко и медленно, вытаскивая свой член, а затем втискивая его обратно, пока не оказываюсь так близко к краю, что у меня кружится голова. Я высвобождаю свой язык из ее рта и бормочу:
— Я наполню эту хорошенькую человеческую киску собой.
— Ты уже посадил в меня детеныша, — говорит она невнятным голосом из-за того, насколько она пьяна от моего узла. Я снова засовываю его в нее, и ее голова откидывается в блаженстве. Я хочу сказать ей, что уже хочу засадить в нее еще одного, но мне нужно быть осторожным.
— И какой это будет красивый детеныш, — я утыкаюсь носом в ее лицо, входя в нее все быстрее, и ее крики становятся громче, пока она не наполняет весь дом звуками своего удовольствия. Мой маленький человечек, любовь всей моей жизни, мать моего детеныша и смысл всего сущего.
Я тру клитор Ди сильнее, и внезапно ее тугой канал сжимается, как тиски, а крик становится пронзительным. Я ахаю, не в силах больше сдерживаться, когда она начинает доить мой член изо всех сил.
Я проталкиваю в нее узел, и когда она сжимается вокруг него, я взрываюсь с диким ревом.
Двадцать три
ДИ
Требуется некоторое время, чтобы рассеялась дымка после наших неистовых занятий любовью, а затем еще больше времени, чтобы узел Расса спал достаточно, чтобы он снова смог выскользнуть из меня. Теплая сперма стекает по моему бедру на одеяло. Я уже чувствую надвигающийся сон, когда Расс ложится рядом со мной, обвивая меня своим огромным пушистым телом. Он кладет руку мне на живот и нежно поглаживает его, как хрустальный шар.
— Ты когда-нибудь видела получеловека-полуволка? — спрашиваю я. Некоторое время мне было интересно, каким может получиться наш ребенок.
— Я дружил с одним, когда рос, — он кладет подбородок мне на макушку. — Он был хорошим парнем. Немного низковат.
Я смеюсь.
— Большинство гибридов-полулюдей выглядят как их родители-монстры, — говорит Расс через некоторое время более серьезным тоном. Интересно, так ли он звучит, когда ведет себя как доктор. Каково это — быть его пациенткой? Вероятно, я была бы болезненно влюблена в него.
— Значит, наш ребенок будет больше похож на тебя?
Он кивает.
— Вероятно. Наиболее вероятно.
Я раздумываю об этом и обнаруживаю, что моя рука уже некоторое время рассеянно поглаживает его. Я начинаю засыпать в теплом послеполуденном свете, проникающем в окна, когда слышу голос Расса.
— Мне скоро нужно идти на работу, — говорит он, но когда я пытаюсь встать, он заставляет меня лечь на кровать. — Нет, нет. Вы с Бумером можете оставаться здесь столько, сколько захотите. У меня есть еще одна машина, если вы решите поехать домой.
Он целует меня в лоб, затем укрывает одеялом и начинает одеваться и приводить себя в порядок. Вскоре я засыпаю, а когда просыпаюсь, на улице темно, а Бумер лежит на кровати рядом со мной.
— Ну, ты чувствовал себя как дома, не так ли? — я спрашиваю его, и он только слегка фыркает. Я несколько раз глажу его по голове, прежде чем, наконец, встать.
На кухонном столе лежит записка, а сверху связка ключей, но я, на самом деле, никуда не спешу. Я просто проспала весь день, и чувствую, что во всем моем теле нет ни капли напряжения после того, как Расс обращался со мной как с королевой ранее.
Найдя немного несоленой вареной курицы, чтобы скормить Бумеру — которую Расс предусмотрительно оставил дома, — я сажусь на диван и смотрю телешоу. Позже я нахожу остатки еды и, не успев опомниться, снова засыпаю.
В окне пробивается слабый свет, когда я слышу, как Расс говорит:
— Я так рад видеть тебя, моя дорогая, — он подхватывает меня на руки и несет обратно в свою спальню, где мы вместе сворачиваемся калачиком под одеялами и спим до полудня.
РАСС
Она почти идеально вписывается в мою жизнь.
Но я ей этого не говорю. Я даже не намекаю на это, позволяя прийти к такому выводу самостоятельно, когда мы оба просыпаемся вскоре после полудня и решаем, что я должен отвезти ее и Бумера домой.
Однако теперь, когда дверь была открыта, ее больше не закроешь. Мы видимся через день, находя время для наших друзей в промежутках. Я приглашаю ее на следующее барбекю, хотя погода становится все холоднее, и Калеб предлагает ей немного ароматизированной сельтерской воды, которую приготовил, потому что знал, что она придет. У меня тоже сельтерская, и я думаю, что отказ от алкоголя пошел мне на пользу.