– Да! – наконец тихо и как будто не очень решительно вымолвила она, а потом ещё тише почти одними губами повторила, глядя в упор на него своим колдовским взором, – да, согласна.
Род, не отводя своего встречного горящего взгляда от рыже-карих глаз этой манящей женщины изменил первоначальный маршрут и уже через несколько минут таксомотор доставил их по названному адресу.
Войдя в безлюдный входной вестибюль, Род прижал Вику к себе, она, склонила свою голову к плечу Муромского, а левой рукой обвила его талию и уже единым силуэтом молча подошли к лифту. Лифт немедленно отреагировал на нажатую кнопку и гостеприимно открыл двери, предоставляя неярко освещённую тесную кабинку в полное их распоряжение, чем парочка не преминула воспользоваться, без промедления, слившись снова в страстном поцелуе, в котором, на этот раз Родослав дал полную свободу своим рукам, жаждущим исследовать точёную фигурку женщины, скрытую шелковистой тканью вечернего платья: узкую прямую спину, тонкую талию, полушария впечатляющих ягодиц, плавные выразительные обводы бёдер, небольшие упругие груди. Взаимное желание молодых людей было настолько сильным, что его удовлетворение могло состояться здесь же – в кабинке лифта, если бы дом Муромского оказался небоскрёбом, но дом был построен всего лишь двенадцатиэтажным, а квартира располагалась на десятом. По этой причине и второй сладкий поцелуй любовников прервался раньше, чем им хотелось.
Несколько шагов от лифта до входной двери они снова прошли молча. Не проронив не единого слова, открыли квартиру; закрылись на ключ, оставив ключ в замочной скважине; и, не включая свет, впились в друг – друга словно голодные хищники, готовые растерзать добычу. Почти не разрывая единения алчных ртов, стали порывисто не снимать – срывать одежду. Не добравшись даже до постели, сгорающая от любовной горячки пара скорее упала, чем легла на ковёр в гостинной и провалилась в бездну. Сразу же после того, как спина Вики коснулась ковра, Родослав оказался сверху между её ног, а готовый к бою его «гордый упрямец», встреченный и направленный рукой женщины, уверенно и мощно вошел в истомленную ожиданием плоть женщины. Уже через несколько мгновений соития, сопровождаемого непрерывными и усиливающимися стонами, они испытали первый одновременный оглушительный оргазм, не принесший, однако, любовникам ощущения насыщения. Напротив – первое удовлетворение страсти вовсе не погасило телесный пожар, а лишь чуть умерило языки его пламени, сохранив ровное жаркое горение. Не размыкая сплетения тел, они продлевали сладостное их единство на волнах ритмических встречных движений, пока ещё и ещё раз природа ни вознаградила их за усердие апогеями сладострастья. Тогда только к Роду и Вике пришло чувство нет не полного, а только частичного удовлетворения, которое позволило им хотя бы: чуть прийти в себя; принять освежающий душ, затем, завернувшись в большие махровые банные полотенца, пройти на кухню, чтобы выпить по чашечке кофе и потом, уже не лихорадочно, а спокойно, осмысленно, отдавая себе отчёт в своих намерениях, отправиться в комнату Родослава и устроиться на кровати, отнюдь не холостяцкой ширины. На этом хорошо приспособленном для любовных утех предмете мебели Род лёг под одеяло на спину, Виктория растянулась вдоль него рядышком. Приспособив удобно голову с взъерошенными после душа волосами у него на плече; левой рукой, протиснув её под сильной борцовской шеей, стала ласково теребить мужское жесткое ухо, а нежные пальчики правой руки одновременно приступили к возбуждающему путешествию сначала по рельефной груди, потом по бугристому животу и еще дальше к «упрямцу», который в момент встречи с трепетной разгорячённой путешествием ручкой желанной женщины ещё не вполне возгордился, оказавшись правда довольно весёлым, но всё – таки ещё не обуянным необходимой гордой радостью. Непродолжительного общения с тонкими умными пальчиками «упрямцу» оказалось достаточно, чтобы вновь налиться гордостью в полную меру.
Убедившись в боеспособности Муромского, Вика откинула одеяло и переместилась в положение наездницы. Проделывая все движения с удивительной ловкостью и грацией, она помогла наполненному горячей кровью «гордецу» найти своё, снова жаждущее встречи с ним, лоно и, используя собственные прижатые к торсу Рода голени, как опоры, начала головокружительную необузданную скачку, в которой она была сверху – повелительницей, владеющей мужской детородной плотью с желаемой полнотой соития. Безумство страсти продолжалось долго, пока обессиленные любовники, разъединившись в изнеможении, ни уснули.