«Здравствуйте, Родослав! Пишу Вам собственноручно по – русски. Не удивляйтесь – это мой родной язык. Я родилась и до одиннадцати лет вместе со своей семьёй жила в Советском Союзе в Казахстане, а потом мы переехали в ФРГ. В традициях нашей семьи было дома разговаривать на немецком языке, но, конечно, все мы – советские немцы, без исключения, свободно владели русским, а, оказавшись на своей исторической родине, бережно сохраняем своё двуязычие. Кстати, любопытно, что наша семья, как оказалось, сохранила в законсервированном виде саксонский диалект начала восемнадцатого века, когда мои предки переселились в Россию. Многие из переселенцев позже приняли православие и по духу стали русскими людьми. К сожалению, несмотря на двухсотлетнее российское подданство и добросовестное культурное освоение малолюдных поволжских земель, русские немцы, безосновательно подозреваемые в прогитлеровских настроениях, в 1941 году были выселены в Сибирь и казахские степи, что и явилось толчком к формированию исторической обиды и, в конечном итоге, к массовой репатриации на родину предков. Простите за такое пространное объяснение знания мной русского языка. Сейчас ближе к делу: Не всем репатриантам и далеко не всё понравилось в современной Германии, и наоборот – многим пришло понимание потери многого очень хорошего из российской советской жизни. Я тоже принадлежу к числу таких разочарованных немецкими «культурными» достижениями и, прежде всего меня, практически, с совершеннолетия, удручает степень распространения здесь однополой любви. Проблема эта настолько остра, что девушкам стало не только очень затруднительно выйти замуж и создать нормальную семью, но даже беременность и деторождение становятся весьма проблематичными.
Недавно мне стало известно, что в России живёт семья моего двоюродного брата Эдуарда Гессера. Я навела справки, вступила в переписку и выяснилось печальное обстоятельство: Эдуарда, к сожалению, больше нет в живых, но, к счастью, его вдова Виктория Гессер проявила удивительное внимание к дальней родственнице покойного мужа, то есть ко мне, приняла близко к сердцу мои личные проблемы и дала исчерпывающую информацию о Вас.
Мне тридцать один год. Высылаю Вам свою фотографию. Не думайте, что фотография десятилетней давности. Я её делала на свой тридцатилетний юбилей, и за год, поверьте, не изменилась. Конечно же, Вы догадались, Родослав, что я хотела бы заключить с Вами контракт. Мои родители эту мою идею также одобряют. Если с Вашей стороны возражений не последует, то предлагаю Вам провести два контрактных месяца в Кёльне. Оплату дороги в оба конца и проживание в отеле в течение двух месяцев возьмёт на себя наша семья. Вам лишь останется: договориться об отпуске, оформить загранпаспорт и получить визу.
Жду уведомления о принятом Вами решении.
Катрин Дитрих, Кёльн, Федеративная Республика Германии»
Род, прочитав письмо бывшей соотечественницы – этнической немки, с необычным для себя интересом, с редким в таких случаях любопытством и даже некоторым волнением открыл фото Катрин. С фотопортрета на него смотрела девушка, действительно выглядевшая на двадцать с небольшим лет. У неё был чуть вздёрнутый носик, большие серые глаза, слегка впалые щёки, полные красиво очерченные губы. Всё это находилось в обрамлении тёмных, коротко остриженных и особым образом подвитых отдельными хаотично расположенными прядками волос, являвшими модную причёску, известную под народным названием «Взрыв на макаронной фабрике».
Какое – либо решение относительно предложения претендентки на контракт из Германии, именно потому, что из Германии, ещё не созрело, а пока следовало почитать два первых послания.
Бегло пробежав глазами письмо Галины Лапиной, мало чем отличающееся от других ему подобных, он перешел по ссылке к фотографии корреспондентки. Увы, черты лица Галины не в малейшей степени не пробуждали в душе Родослава эротического интереса к этой женщине. Это был очередной случай, когда ему придётся отказать в контракте на оплодотворение. Не откладывая ответ на «потом», Муромский по электронному адресу Галины Лапиной написал:
«Здравствуйте, Галина! Перед тем, как написать Вам ответное письмо, я долго смотрел в Ваши умные с проникающим в душу добрым взглядом глаза на фотографии и для меня – человека, поверьте, очень неплохо разбирающегося в людях и в особенности в женщинах, стало совершенно ясно, что Вы наделены множеством добродетельных качеств. Помимо присущего Вам пусть не броского, зато не вульгарного, а скромного милого очарования, уверен, у Вас прекрасная душа. Поэтому не сомневаюсь, что Вы ещё встретите человека, который будет счастлив стать Вашим мужем и отцом Ваших общих с ним детей. Что же касается меня, то, к сожалению, вынужден отказаться от подписания с Вами контракта по одной единственной причине, а именно: не позволяют мне этого мои уже ограниченные, в силу возраста, физиологические возможности, используемые в полном объёме в нескольких ранее подписанных контрактах. Надеюсь на Ваше понимание. Простите и не держите на меня зла.